За чашкой чая наш добытчик сделал нам наконец предложение, которого мы не ожидали. Оказалось, что экзамен мы уже сдали, и сегодня вечером мы уже выходим на работу.

От радости я проглотила печеньку целиком. Мне казалось, что я теперь взрослая и буду получать зарплату. Я все-таки была еще ребенком и поэтому совсем не осознавала, даже после прошлой ночи, всей серьезности того мероприятия, в котором собиралась принять столь активное участие.

Когда мой сутенер Игорь удалился, у нас оставалось время на обдумывание. За час мы должны были принять решение: заняться древним бизнесом или вернуться домой. Получается, он дал нам право выбора, поступил благородно. В его образе меня всегда потом поражало это совмещение несовместимого, а именно то, что такой жестокий и грубый по своей натуре человек проявлял иногда такие благородные качества. Эта его периодическая доброта сильно удивляла, выглядела порой неестественно. Он менялся, как хамелеон, и был всегда непредсказуем. За одну секунду превращался из приятного молодого спортсмена в дикого зверя. Позднее у меня было много возможностей убедиться в этом в процессе нашей с ним совместной работы.

Но вернемся к нашему великому утру.

Одну минуту мы с Ольгой тупо смотрели друг на друга и молчали. Первой встала Ольга, врубила музыку и сказала:

– Ленк, ты как хочешь, а я с ними остаюсь… Буду зарабатывать и жить самостоятельно, но домой не вернусь ни за что.

– Ну и я тогда тоже, – не задумываясь ответила я, – Но как же мы справимся с такой работой, а? – вспоминая вчерашний вечер, продолжила я.

– Ты что тут, целку вздумала из себя строить? Сама посуди, что лучше: трахаться со всеми бесплатно или то же самое делать за деньги, да еще за какие?! Ты в месяц на кассе в магазине столько не заработаешь!

Короче, аргументы были железные, и я уже не сомневалась в выборе профессии. Я тогда зашла в ванную комнату, встала перед зеркалом и сказала сама себе: «Ну, не бойся, Ленка, ничего, иди вперед и не оборачивайся назад! Будешь поначалу плечевой – надо же с чего-то начинать! А там – как Бог даст, авось, и валютной станешь. Ты же сама хотела за границу».

Да, точно, я же хочу жить за границей. Так вперед! Не отступать и не сдаваться! Эта фраза сопровождает меня на протяжении всей жизни. Я себе ее говорю в самые тяжелые моменты.

Вот с этими самыми мыслями я и рванула во взрослую жизнь без промедлений! Так начинались мои трудовые будни.

Ночами я работала в паре с Ольгой, то есть мы прыгали из фуры в фуру с девяти до пяти. А с утра и по вечерам я доставляла Хохлу приятные ощущения и поднимала настроение. Старалась, пыхтела, улыбалась, но не показывала, как мне было больно и противно, плохо и тяжело, а главное, обидно, что меня изо дня в день насилуют, причем на добровольных началах, то есть я сама позволяла над собой так издеваться.

Я уже не принадлежала себе, я была секс-рабыней Игоря-хохла, а Ольга обслуживала Шанина, Саня же был просто самый главный, наш босс.

У Сани была любимая жена и дети, и он не очень любил с нами развлекаться. Вообще, меня очень удивило, когда я однажды узнала, что у них у всех были официальные невесты, обалденно красивые порядочные девушки. А у Шанина вообще была сестренка Юля, моя одногодка, он ее очень любил и заботился о ней, а на заработанные нами деньги дарил ей подарки и нам же этим хвастался в порыве откровения.

Итак, нас держали уже очень крепко. Мы приносили хороший доход: за неделю – месячную зарплату, короче, перевыполняли план, как стахановки. Я в ночь получала одну месячную зарплату тети Лены (она работала заведующей в садике), а мои сутенеры получали ее годовую зарплату.

Финские дальнобойщики, например, платили нам сто марок за час, стало быть, мы за ночь получали тысячу. А наши благодетели все забирали, а нам оставляли только сто марок в рублях. Так как менять валюту мы не умели, соотношения не знали, паспортов у нас не было, то и думали, что получаем половину. Да по большому счету нам было наплевать, главное, что нам хватало на жвачки и конфеты.

По-фински я тогда понимала совсем чуть-чуть, получался смешанный финско-английский, если можно так сказать.

То есть, подъезжает финская фура, высовывается водила, и я ему:

– Хелоу, хау а ю?

– Хелоу, айм файн, энд ю?

– Файн, мей би секс?

– Мей би! Хау мач?

И тут я ловко переходила на финский:

– Сата марка!

После обычно недолгих переговоров я прыгала в кабину, быстренько делала свою работу и перескакивала в другую машину. Вообще финны относились к нам мягко, вежливо приглашали вовнутрь, расспрашивали, угощали кофе, с улыбкой общались с нами и так же аккуратно и спокойно делали все свои дела. Многие, видя, что я еще малолетка, и не имея особого желания связываться с несовершеннолетней, просто весь час тратили на беседу, угощали сладостями, платили сто марок и отпускали.

На трассе, конечно, были и русские фуры со всем своим национальным колоритом. После финских разница чувствовалась огромная. Начиная с самой машины (как правило, это был «Камаз»), в которой было нечем дышать от дыма, солярки и пота этих немытых бугаев. Скрипучие маленькие кресла, теснота, повсюду грязь, пыль, засаленность. Но самое ужасное – это отношение водителей. Русские дальнобои очень грубые, жестокие, иногда даже злые без причины.

Так я часто нарывалась на особо агрессивных, которые издевались, как могли.