– То есть, - уточнил блондин, - ты не обидишься, если завтра твоя карьера помашет тебе ручкой? А я так переживал…

– Не паясничай! – мгновенно отбросил Свай напускное веселье и сощурился.
– Не рухнет моя карьера, не дорос ты ещё, шантажист хренов. Пошумят, пошумят и успокоятся. Сегодня я на первых страницах, завтра кто-то другой…

– Судье ты тоже это скажешь? – перебили его.

– И кто же на меня в суд подаст, милашка? Ты, что ли? На основании чего, позволь поинтересоваться?

– Почему я? – удивился Макс - Джей и подаст.

– Джей? – снисходительно улыбнулся музыкант.
– Джей Салливан? Подаст в суд? На меня?

– Ага.

– Ну, ты даёшь… И с чего же ты, щенок, взял, что Джей захочет со мной судиться?

– А он сам сказал, - и Макс выложил свой главный козырь.
– Не хотел я этого делать, Филипп, но если ты настаиваешь… Нашёл я твоего Салливана, - он с удовлетворением отметил, как начал мрачнеть брюнет и на всякий случай перекинул биту поудобнее.
– Поговорил с ним. Объяснил кое-что. У него-то доказательств не осталось, ты основательно почистил тот сайт после нашего разговора, а вот у меня есть все распечатки. Так что, Джей жаждет сотрудничать!

– Ты. Говорил. С Джеем, – выдавил через пару минут Свай и, поднявшись с кресла, направился к парню, уже не обращая внимания ни на биту, ни на прищуренные глаза.
– Ты. Сам. Лично. Говорил. С Джеем. И он согласился подать на меня в суд?

– Да. Да и да! – Макс выставил вперед руку, пытаясь остановить Филиппа, но тот только отмахнулся и, выбив ребром ладони биту из его рук, схватил парня за шкирку и вжал в стенку.
– Держи себя в руках! Мы всё ещё можем договориться!

– Вот это уже вряд ли! – прошипел тот и, продолжая одной рукой удерживать его, второй вытащил из заднего кармана штанов водительские права.
– Читай! – ткнул он их парню в лицо: - Читай, придурок! Джей Салливан, это я, идиот!

– Что? – Макс ошарашено рассматривал пластиковую карточку.
– Не может быть…

– Может, может! Моё полное имя Филипп Джей Салливан-Свайски. А ты идиот, даже блефовать толком не умеешь! Сделка расторгнута, брехло мелкое!

– Нифига не расторгнута! – Макс пытался зацепиться за ускользающую мысль.
– Тебе же почему-то не надо, чтобы это стало достоянием общественности!

– А ты думаешь, я всё ещё верю, что у тебя есть какие-то доказательства? – он полюбовался на расширяющиеся глаза и, наконец, сделал то, о чём мечтал уже почти две недели. От всей души впечатал кулак в беззащитный живот Тироля.
– Так я и думал!

Пока Макс, сползая по стенке и судорожно глотая ртом воздух, пытался прийти в себя, Свай вернулся в своё кресло, брезгливо обтёр об обивку руки и одним глотком допил виски.

– А теперь говори! – потребовал он.
– Во что ты влип?

– А смысл? – Тироль, отдышавшись, сел, прислонившись к стене, и закрыл глаза.
– Тебе-то что?

– Ты, сучонок, мне уже две недели жить не даёшь! Мне, знаешь ли, любопытно, ради чего?

– Ты тупой? – Макс явно нарывался на повторение.
– Ради пяти сотен тысяч!

– Ну, - пропустил брюнет грубость мимо ушей, - положим, не ради пяти, а ради трёх. Две ты был готов отдать мне в любой момент. Так зачем тебе деньги?

– Слушай, - тяжело и как-то обречённо вздохнул Тироль.
– Ты меня уел. Молодец. Отвянь теперь, а?

– А как же деньги? – поддразнили его.
– Ну же! Расскажи мне жалостливую историю, а? Не удалось с шантажом, попробуй разжалобить. Хотя… О чём это я? Ёж птица гордая!

– Гордый? – Макс открыл глаза и с ненавистью уставился на него.
– Ты думаешь вот это, - он обвёл рукой свой наряд стриптизёра и кабинет, в котором они находились, - от большой гордости, да?!

– Нет! Из любви к искусству! Во что. Ты. Влип?
– отчеканил он и добавил: - Я не буду спрашивать в третий раз!

– Твою мать… - блондин снова прикрыл глаза и, откинувшись на стену, тихо, на грани слышимости, произнёс: - Я должен денег. Много. И не банку.