– Уберите здесь...

Девушки неохотно принялись за уборку, а Ра забрался под одеяло. Стараясь превозмочь головную боль, он пытался привести в порядок свои мысли. Неожиданно он почувствовал мягкие прикосновения к своей плоти. Наслаждение сладостными конвульсиями полилось по крови, но, одновременно, уносило мысли в сторону. Хорахте отодвинулся:

– Не сейчас, - отмахнулся он.

Но подумать ему так и не дали. Обнаженные тела, проснувшиеся от неожиданного шума, зашевелились, и один за другим поползли за утренним благословлением Гуру. Не в силах больше сопротивляться нарастающему вожделению, Ра выхватил из живого потока одно из тел и резко притянул его на кровать. Юноша вскрикнул, слабо пытаясь вырваться, но Хорахте заводясь от этого еще больше, грубо овладел им и, так же грубо излил на нагое тело свое семя.

– Ты же знаешь, Ра, я не люблю это!
– воскликнул тот обиженно, и фалконец, удивленно хмыкнул, в который раз отметив несоответствие красивого сильного голоса и нескладной долговязой внешности.

– Пора бы уже привыкнуть. Ты вообще, как здесь оказался? Я думал ты ушел с Сешет!

– Думаешь, она нуждается в провожатых? Мы расстались возле лифта. Точнее сказать, она попросила меня приглядеть за тобой... ну... я... сам понимаешь...

Ра залез в приготовленную ванну, где его немедленно окружили неотлучные пассии.

– Какая, в общем-то, разница?.. Мне сегодня мерзко. Сколько прошло времени?
– хрипло спросил он.

– Слишком много! Свет наших звезд давно уже не видно даже в самые мощные телескопы...
– ответил Шу. Он, словно пытаясь взять реванш за то, что его только что грязно использовали, грубо овладел рыжеволосой девицей, намеренно пытаясь причинить ей боль. Девушка закричала, и Шу, схватив ее за волосы, уткнул в подушку.
– Ты мешаешь говорить, - раздраженно сказал он, резко двигая бедрами.

– Почему же ты мне ничего не говорил раньше?
– не обращая внимания на занятие друга, спросил Ра.

– Это я не говорил?
– глаза Шу возмущенно сверкнули, а бедра заходили еще быстрее.
– Да ты разве когда-то меня слушаешь?

– Не помню...
– выдохнул Ра.
– И что, думаешь, я зашел слишком далеко?

– По-моему, ты стал одержим! Поверь мне, однажды после очередной попойки ты просто не проснешься! И это то, к чему ты шел? То, ради чего ты, рисковал жизнью, удирая от пиратов?

Ра сердито воркнул.

– И что же здесь плохого? Я не заметил, что бы ты гнушался нашим обществом!

– Послушай...
– дыхание Шу участилось и отяжелело. По его телу пошли судороги, глаза закатились, и он громко закричал, не в силах сдержать в себе волну наслаждения. В этот же момент девица замычала в подушку и, обмякнув, упала на кровать. Шу пару раз шлепнул ее по заду, который только что послужил ему средством мщения, и сел рядом с фалконцем. К нему тот час подплыла пара фурий, чтобы обмыть его плоть и время от времени прильнуть к ней губами. Шу застонал от блаженства.

Ра усмехнулся и вышел, обернув вокруг талии широкую простыню. Он подошел к зеркалу, внимательно вглядываясь в отражение.

– Ну, так что там ты хотел сказать?

– Я не вижу ничего плохого в твоих игрищах, - с трудом разлепляя глаза, ответил Шу.
– Только ведь все это можно абсолютно нормально совмещать с обычной жизнью! Ты же помешался! Да и оргии твои уже не такие, как раньше. Подумай! Взгляни на меня. Я не страдаю из-за того, что мне нужно делать перерыв от твоих забав. Если чего-то слишком много - оно рано или поздно начинает приедаться. На мой взгляд, ты тоже стал больше времени уделять вину, чем своим подопечным...

Хорахте разочарованно смотрел на себя в зеркале. Не спасал даже идеальный торс Лоск и шарм, которыми он так всегда гордился, исчезли из его облика бесследно. Перья растрепаны, словно после петушиного боя, пустая черная глазница... Он не помнил когда и как убрал новый глаз. Сердце вздрогнуло, а рука взметнулась к пустому месту, случайно задев висящий на шее объемный медальон на золотой цепочке... Ра облегченно выдохнул, но где-то внутри закралось сомнение: "Не рассказал ли он случайно кому-то свою тайну..?" Он ничего не помнил. И ему совсем не нравилось отражение. "Нужно возвращаться", - подумал он, но рука привычно взяла протянутый бокал вина, и его сознание снова растворилось в пьяном дурмане...

В следующий раз Хорахте очнулся от невыносимой боли. Из груди вырвался глухой птичий крик, но открыв глаз, он блаженно воркнул, забыв о неудобствах и страдании.

– Ты...
– прошептал он, едва слышно, и протянул руку к видению.
– Ты снова здесь... ты всегда приходишь лишь во сне...

Он провел кончиками пальцев по Ее лицу, едва касаясь его. Она казалась удивленной.

– Что ты делаешь?
– спросила Маат.

– Пытаюсь дотронуться до тебя. Это не всегда получается. Хотя сейчас я чувствую тебя, словно наяву... Ненавижу этот сон! Но, просыпаясь, боюсь, что он больше не повторится. Ты не представляешь, как бы я хотел избавиться от этого чувства... Но даже в забытьи ты не даешь мне покоя! И самое мерзкое, что эти моменты слаще, любых реальных наслаждений. Я бы спал вечно, если бы знал, что ты никогда не покинешь моих видений... Но ты исчезаешь, мое сердце рвется на части, и каждый раз я умираю. Это больно... Ведь умерев, я снова и снова жажду твоего появления, как наркоман жаждет опиума, и кажется, я просто схожу с ума...