Трактирщик спокойно держал в руке обрез, из обоих стволов, которого курился лёгкий дымок. Усмехнувшись, он осторожно поправил холщовую котомку. Внутри сумки что-то звякнуло, и на пол упали несколько ребристых гранат. Трактирщик, кряхтя, полез их собирать, небрежно складывая обратно, словно это была картошка.

Взяв за руки более крупного из гостей, он потащил его волоком к выходу. Происходило это около старика, но тот даже не взглянул на них, спокойно продолжая трапезу. Вскоре, хозяин утащил и второго.

Я вышел на улицу, где трактирщик грузил обоих на телегу. Он брал их подмышки и с трудом закидывал вверх, переваливая через край.

– Это второй случай за месяц, – вытер он пот со лба. – Недавно троих отвёз.

Мы обсудили с монахом ситуацию и решили вернуться назад, но, к нашему удивлению, на месте никого не было.

– Не могли же мы разминуться по дороге? – растерянно сказал я, озираясь вокруг. – Куда они делись?

Поразмыслив, я решил проверить ближайшую территорию, где моё внимание привлекло белое пятно в глубине леса. Подойдя ближе, я понял, что это была свёрнутая бумага, прибитая ржавым гвоздём к дереву на высоте моего роста. Внутри я обнаружил написанный от руки текст.

– Андрей Георгиевич! Вы неплохо понимаете мою тактику, если нашли это послание. Случай привёл к нам старого товарища Игнатия Клиновича по студенческим годам. Они вместе учились в академии, и его друг устроился работать лесником в отдалённом районе. Он любезно пригласил нас к себе. Езжайте по тропе через лес.

К этому времени, монах решил продолжать своё путешествие, и мы тепло попрощались. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру монаха, я приспособил пулемёт за спиной и осторожно залез в седло. Пару раз меня хлестали ветки деревьев, но, в целом, опыт передвижения в одиночку надо было признать успешным.

Тропа вывела к лесному озеру, на песчаном берегу, которого стоял бревенчатый дом. Рядом находилось небольшое строение, похожее на баню; из трубы на крыше поднимались клубы густого дыма.

Привязав лошадь под навесом, я постучал в массивную дверь. Сзади раздался скрип, и, повернувшись, я увидел выходящего из бани Орлова вместе с незнакомым мужчиной.

Заметив меня, капитан приветственно взмахнул рукой.

– Поручик, присоединяйтесь!

После долгой дороги, баня манила к себе. Дверь в доме оказалась не заперта, и я спокойно разделся в маленькой комнатке с односпальной кроватью у стены.

В лицо ударило горячим воздухом, когда я заглянул в парную. Орлов хлестал веником стонущего Игнатия Клиновича, а незнакомый мужчина просто лежал на полке и смотрел в потолок. У него было круглое лицо с длинным носом и большими печальными глазами.

– Эдуард Пафнутьевич Капповин, – расслабленно сказал он и протянул руку.

Я пожал мокрую от пота ладонь.

– Андрей Рвинский.

Горячий пар обжигал лёгкие, и я был вынужден выйти на улицу, где с удовольствием стал плавать в озере.

После бани мы расположились на воздухе за длинным столом. Эдуард Пафнутьевич растопил самовар, надев на него сверху старый сапог, и достал банку ягодного морса красноватого цвета. Следом появился чугунок с картошкой, какие-то грибы, мясо птицы и вяленая рыба.

Игнатий Клинович оживился, увидев неизвестный напиток.

– Эдик, а ты ничуть не изменился, по-прежнему увлекаешься технологическими процессами, у тебя ведь даже кличка была Алхимик.

Капповин снисходительно улыбнулся, продолжая накачивать воздух в самовар с помощью сапога.

– Пока я занимался алхимией, – сказал он, – ты был одержим идеей золотого сечения, этой универсальной формулы идеального баланса. Чтобы её проверить, ты устраивался бухгалтером в разные места, но нигде больше месяца не задерживался. Расходы, почему-то, всегда намного превышали доходы.

– Из-за своего чрезмерного увлечения, – продолжил Капповин, – тебя, в итоге, отчислили из академии. Ты забросил учёбу, целыми днями читая древние книги, которые находил у букинистов. Ну и, наконец, последней каплей стал вопрос, заданный тобой профессору Трындецкому на занятиях по философии.

– А что вы будете делать в четверг, если в среду умрёте?

Профессор так и просидел всю лекцию за столом, обхватив голову руками и размышляя над вопросом.

Игнатий Клинович смущённо улыбнулся.

– Да-а, весёлое было время.

Быстро расправившись с едой, Эдуард Пафнутьевич уединился вместе с Муромцевым, дабы предаться приятным воспоминаниям. Капитан взял у меня пулемёт и отправился на охоту в ближний лес, откуда, вскоре, стали доноситься короткие очереди.

Я же решил прогуляться по окрестностям в поисках урожая. Было бы неплохо сделать жаркое из утки с грибами. Главное, чтобы капитан не притащил медведя, хотя нельзя было исключать и обратный вариант.