Во-первых, существовал чисто политический вопрос: мог ли он победить? Часто говорили: его убьют, если покажется, что он может одержать победу. 4 июня он выиграл предварительные выборы в Калифорнии, победив Маккарти при соотношении 45%:42%; Хамфри набрал лишь 12% голосов. В тот момент Бобби окончательно обогнал Маккарти, бывшего бесспорным лидером предвыборной гонки. Ему оставалось лишь переиграть Губерта Хамфри на съезде в Чикаго. «Теперь нам предстоит Чикаго, и давайте победим там», — сказал Бобби. Через несколько минут он был убит выстрелом в голову. Бобби был вынужден пройти через кухню, поскольку поклонники преградили дорогу, которую он выбрал до этого. И там, на кухне, на этом случайном пути, его ждал человек с пистолетом в руках.

Его убил некто по имени Серхан Серхан — странное имя, звучащее бессмысленно для уха американцев. Кто был Серхан Серхан? Посыпались неудовлетворительные ответы. Иорданец, араб с оккупированного берега Иордана, палестинец, но не «боевик». В его преступлении нельзя было различить ни «арабского следа», ни какого бы то ни было иного. Человек из числа «перемещенных лиц», по-видимому, с неустойчивой психикой. Мы знаем, кто совершил убийство, но никогда не узнаем причин.

Кому суждено было теперь, когда Кеннеди не стало, возглавить предвыборную гонку, и был ли он обречен на смерть? «Это не Бог, а смерть» — такие слова были в стихотворении Ферлингетти, посвященном Кеннеди и прочитанном в день похорон. Каждый из кандидатов, демократов и республиканцев (правда, к Маккарти это не относилось в полной мере: казалось, он выбыл из состязания), знал, что следующим может стать он. Норман Мейлер, описавший съезды обеих партий, заметил: все кандидаты начинали волноваться, когда вокруг них собиралась толпа. Увы, лишь после того, как наиболее вероятная жертва уже погибла, федеральное правительство решило принять более серьезные меры для защиты оставшихся семерых кандидатов. Роберта Кеннеди не удалось бы убить, если бы его охраняла служба безопасности. Ее сотрудники покинули кухню до того, как он вошел. Сто пятьдесят агентов было приставлено к оставшимся кандидатам. Для Губерта Хамфри и Джорджа Уоллеса это не было чем-то новым, поскольку они уже располагали мощной охраной, но для Юджина Маккарти, у которого раньше не было даже телохранителя, это стало большой переменой.

Со смертью политика и при оставшихся в живых семи кандидатах политические собрания (конвенции) опустели подобно спортивным мероприятиям, когда перед соревнованиями из списка участников вычеркивают атлета-звезду. Республиканцы и демократы отличаются друг от друга, и поэтому на собраниях республиканцев пустота была под контролем, в то время как на собраниях демократов царили пустота и хаос.

Национальные политические конвенции были изобретены для руководителей местных политических организаций всей страны, чтобы те могли встречаться и выбирать своего кандидата в президенты. Первым президентом, избранным конвенцией, стал Эндрю Джексон, когда его выбирали на второй срок25. Первоначально кандидат избирался несколькими близко знающими его товарищами по партии в частном кругу. Эта система не только противоречила демократическим принципам, но и, по мере того как страна росла, стала громоздкой, поскольку все американские политические партии уже имели свои союзы, складывавшиеся вокруг местных руководителей — государственных, городских, людей вроде Ричарда Дж. Дейли, мэра Чикаго. Чем больше становилась страна, тем больше появлялось партийных руководителей.

Конвенции всегда напоминали театральное зрелище дурного тона, полное грандиозных фальшивых трюков. В 1948 году, когда они впервые были показаны по телевидению, эти передачи сразу оказались в числе худших. В тот год демократы выпустили стаю непослушных голубей, пытавшихся усесться всюду, в том числе на голову председателя Сэма Рейберна, пытавшегося стуком молотка призвать участников собрания к порядку. Он хлопнул себя по голове и прогнал голубя, но назойливая птица уселась перед ним на подиум. Перед взводом фотографов со вспышками и телекамерами он схватил птицу и отшвырнул ее прочь.

В 1952 году при проведении летней конвенции были использованы кондиционеры. Исчезли скучные костюмы, а также аплодирующие зрители; кроме того, уменьшилась секретность. Кондиционеры также открыли новые возможности для проведения подобных мероприятий. В Майами невозможно было провести августовскую конвенцию до появления кондиционеров. В 1960 году благодаря Джону Кеннеди конвенции стали более интересными: он изобрел тактику, при которой освещалась деятельность каждой делегации и шла борьба за

голос каждого делегата. Четыре года он присутствовал на съездах, появляясь еще до встречи участников и затем размещая шпионов в каждой делегации, чтобы обнаружить изменения: таким образом выявлялись сомневающиеся делегаты. Тот же способ применил в 1964 году Барри Голдуотер, и постепенно он стал общепринятым: это вносило элемент интриги. В 1968 году драма завершилась: партии поняли, что, если мероприятие будут показывать по телевизору, партийные боссы должны определить кандидатуру заранее, а затем разыграть постановку перед камерами наподобие шоу «Мисс Америка» или «Оскар». И никаких надоедливых голубей и прочих сюрпризов!

Но в 1968 году будущее партии в течение недели определялось перед телекамерами, снимавшими «вживую». Для телевидения это был главный сюжет — важнее, чем войны, голод или интервенция. Большинство организаций, связанных с теле- и радиовещанием, направляли своих представителей в города, где проходила конвенция. Именно в это время появлялись новые талантливые ведущие. Хантли, Бринкли и Кронкайт снискали себе славу звезд и выработали свой имидж в ходе конвенций. Когда Си-би-эс срочно отправила Дэниела Шорра, присутствовавшего на Чикагской конвенции, вести репортажи о вторжении советских танков в Чехословакию, он сожалел, что его отстранили от важного сюжета.

Вплоть до 1968 года отличия между республиканцами и демократами больше касались стиля поведения, нежели идеологии. Демократы поддерживали войну во Вьетнаме, и все же наиболее выдающиеся кандидаты — противники войны были демократами. У республиканцев были свои кандидаты, придерживавшиеся антивоенных настроений, такие как сенатор от штата Нью-Йорк Джейкоб Джевитс, ознаменовавший свое вступление в кампанию 1968 года призывом закончить войну, и мэр Нью-Йорка Джон Линдсей, всем известная кандидатура в номинанты на пост президента от республиканской партии, также громогласно высказывавшийся против войны.