Вегран изрыгая проклятия бросился к повозке. Мелифор пробормотал что-то, добавляя к барьеру непроходимость в обоих направлениях. Он опасался, что Вегран навредит девчонке. Вегран рванул дверь. Жалобно скрипнули разболтанные петли.

Ты беременна!

Что?!!
– кровь ударила ей в голову.

Ты беременна от этого урода!!! Неблагодарная тварь!
– Вегран рванулся было вперед, но уперся в барьер.
– Трава, которой поит тебя Мелифор, - специальная для пузатых рабынь! Как ты могла опуститься до этого?!!

У Найрани округлились глаза. Руки сами собой легли на низ живота. У нее будет ребенок! У них с Айгиром будет ребенок!!! Сердце трепетало. Сквозь пелену накатившей волны радости и любви вдруг острым ножом прорезались слова Веграна.

В первой же деревне, которая попадется на пути, я найду тебе повитуху! Не будет этого отродья Желтоглазых!
– Вегран с силой хлопнул дверцей. Найрани вздрогнула. Смысл его слов ударными волнами от взрыва доходил до сознания, сметая радость и первоначальный восторг, оставляя за собой страх.

Мелифор призывал Веграна успокоится и не делать ошибок. Вегран все еще кипел от ярости, когда охранники свернули лагерь и двинулись в путь.

Мысли о ребенке придавали Найрани сил. Она прижимала руки к животу, прислушиваясь к ощущениям. Она посылала тепло и любовь туда крохотному человечку, размером с рисовое зернышко. «Привет, маленький! Я еще не знаю, мальчик ты, или девочка, но это и не так важно. Я очень счастлива, что ты у меня есть! Знаешь, твой папа очень обрадуется тебе. Он обязательно найдет нас!» И оттуда каждый раз приходил ответ. Ответная любовь и сила. И унималась тревога, отступал страх.

Вереница навьюченных ящеров медленно спускалась с горного перевала. Впереди уже виднелись домики деревни из которых выбегали женщины и дети, устремляясь навстречу процессии. Навстречу путникам уже выдвинулись Охотники, охранявшие деревню. Айгир летел над строем, выглядывая в толпе знакомую фигурку. Группы встречающих и прибывших смешались. Один за другим Охотники спрыгивали со спин своих ящеров и заключали в объятья любимых, по которым так соскучились. Мелина обнимала Дарамана, возле ног которого крутилась его светловолосая дочка. Кто-то плакал от переизбытка чувств, кто-то смеялся от радости. Айгир метался среди жителей деревни. Найрани не было видно. Айгир бросил ящера и ринулся к домику. Он распахнул дверь на кованных петлях и вбежал в кухню. Никого. Он сразу почувствовал, что здесь давно никого нет. В доме не топлено, окна занавешены. Айгир в замешательстве огляделся. Странно. Может она к Уле переехала на время его отсутствия? Или к Яре? Может она медитировала у реки и не слышала, что Охотники вернулись. Он выскочил из дома и помчался на их излюбленное место у реки. Никого. Только припорошенные снегом валуны и неуемная незамерзающая речка. В душе зашевелилась тревога. Он побежал в новый домик сестры. И тут никого, но в доме тепло и пахнет выпечкой. Улы дома тоже не оказалось. Айгир обратился к взору ящера и увидел рядом Яру и Улу, обнимающих Нирса и Микана. Айгир помчался обратно к поляне. Яра с визгом бросилась на шею брату, запрыгнув на него прямо с ногами. Айгир обнял сестру, получил материнский поцелуй в щеку от Улы и с надеждой переводил взгляд с одной женщины на другую.

А где Найрани?

Яра и Ула переглянулись. Под ложечкой засосало от неприятного предчувствия.

Ее нет...

Как нет? Она в лес пошла? За какими-нибудь травами?

Нет, Айгир, - Ула взяла его за руку.
– Найрани ушла. Насовсем...

Айгиру казалось, что небо рухнуло ему на голову. Он сидел на кухне у Улы. Перед ним на столе лежало ее обручальное кольцо. В руках дрожал тоненький лист бумаги, на которм были написаны несколько строчек:

«Дорогой!

Прости, что пишу тебе письмо, а не говорю все тебе в лицо. Но в лицо сказать правду труднее. А правда в том, что я ошиблась. И теперь я это хорошо вижу. Мне было хорошо с тобой. Я всегда буду помнить наши с тобой ночи. Я буду помнить, блеск твоих глаз, когда ты любил меня, шрамы на твоем плече, наш клетчатый плед в горной пещере, но я должна вернуться домой к своей судьбе. Я так и не привыкла жить тут, хоть и старалась. Я поняла, что не люблю тебя. И никогда не смогу тебя полюбить. Ты мне глубоко симпатичен, но все же я не могу обманывать тебя. Это было бы нечестно по отношению к нам обоим. Я уверена, что ты еще найдешь свою любовь и свою судьбу.

Не ищи меня. Прощай.

Найрани»

Айгир невидящим взглядом смотрел перед собой. Нирс вытащил из его рук серый листок и быстро пробежался взглядом по строкам. Микан сидел хмурый, скрестив руки на груди. Ула обхватила руками колени и смотрела на Айгира.

Ничего себе...
– Нирс передал письмо Микану.

Я не понимаю, как Найрани могла бросить Айгира? Она же любила его! Это было видно!
– Яра мерила шагами комнату.

А может мы все ошиблись? И ничего не было?
– Микан вернул письмо на стол.

Нет, Найрани не такая, - тряхнул светлой шевелюрой Нирс.
– Она не могла отдаться Айгиру без серьезных чувств.

Ну, может ее тяга к дому оказалась сильней, чем ее чувства к Айгиру?
– пожал плечами Микан.

Эй! В про Найрани говорите! Она не могла предать моего брата!

Яра, я общалась с ней в первые дни, когда она только приехала сюда. Ей было очень тяжело здесь.

Но ведь она все преодолела!
– не сдавалась Яра.

Она очень скучала по отцу, - вставил Микан.

В самом деле. Мы все видели Найрани на церемонии. Она светилась от счастья!
– сказал Нирс.

Тогда как объяснить это письмо?
– Микан указал на бумажный прямоугольник.

Микан, посмотри, пожалуйста, кто прикасался к щиту, пока нас не было.

Хорошо, - Микан прикрыл глаза и нащупал щит. Он сканировал материю щита, откатываясь все дальше по времени. Животные ходили. Медведица с детенышем ушли на юг, шел снег, птицы летали, снова снег, олень прошел по краю щита... Людей посторонних нет. Никто не касался щита. Только ярким следом отпечаталось на материи щита прикосновение Найрани.