“Товарищ Шигарев, вы обязательно в Салтановске поговорите с Хайруллой Жакеновичем Барманкуловым, — посоветовал мне генерал Сегизбаев. — До газеты он двенадцать лет работал заведующим Салтановским гороно. Возможно, хорошо знал Клычева…”

Клычев… Что за человек он был, этот Клычев? И какая связь существовала между ним и Галицкой? На эти вопросы v должен был найти ответы в Салтановске. Минхан уверен: Галицкая не стала бы держать в тайнике случайно две газеты, в которых — тоже случайно — оказались бы факты, связанные со случайным человеком. Так не бывает, утверждал Минхан. Просто эту связь необходимо найти. И не исключено, что найти ее можно в Салтановске. А найти должен я. Все очень просто. Надо отыскать ту самую закономерность, которая, как нас учит диалектика, прокладывает себе дорогу через толпу случайностей. Случайности есть, их сколько угодно, но закономерность — одна. Единственная…

На наши запросы по отпечаткам, оставленным на подоконнике в квартире Галицкой, из Алма-Аты и Москвы сразу пришел один и тот же лаконичный ответ: “Не значатся…”

Указательный и средний пальцы. Довольно смазанные отпечатки. “Динамические”, — заметил старший лейтенант Вениамин Бизин. Веня — мой друг. Он любит придумывать краткие, емкие определения. “Словно человек барабанил по подоконнику двумя пальцами…” А что, вполне возможно, что и бараба­нил. Убил, а потом подошел к подоконнику и стал барабанить. Или, наоборот, сначала побарабанил, а затем подошел и убил…

Интересно, сколько их вошло в квартиру? Один, двое, трое? Как попали? Открыли замок своим ключом, а в дальнейшем лишь “инсценировали отмычку”? “Отмычкой-то словно специально рисовали”, — хмыкнул эксперт. Правда, в заключении написал, что замок открыт с помощью отмычки. Но если вспомнить его не занесенное в протокол хмыканье, то выходит, что эксперт и сам-то не очень уверен в своем официальном заключении. Но возможен вариант, что и в самом деле отмычкой орудовали… Хотя вполне могло случиться, что Галицкая и сама отворила дверь. Кому? Да хотя бы “милиции”, “почтальону”. Знакомым, знакомому. Мало ли кому…

Неужели придется заночевать в степи? Коли Турина нет и нет. А ведь он восторженно клялся и божился, что где-то неподалеку находится совхоз и у него там тьма знакомых. Коля Турин вообще восторженный человек. У него — в двадцать два года — уже есть молодая жена Лида. И все свои разговоры Коля Турин — опять же восторженно! — начинает с фразы: “А вот моя Лида…” Мне смешно и чуть-чуть завидно. Я-то дожил до тридцати пяти, а своей Лиды так и не заимел. Коля, Коля, когда ж ты появишься? Хуже всего ждать и догонять. Мудрый человек подме­тил. Наверное, сам часто ждал и догонял…

Так… А что же нам известно о самой Галицкой? За два дня не так уж много можно собрать сведений с человеке, который к тому же отличался и замкнутым характером. В основном все данные, факты — из личного дела, взятого в отделе кадров Дома моделей. До замужества ее фамилий была Колесниченко. Ксения Эдуардовна Колесниченко. Родилась в 1922 году. Родителей своих не помнит. До 1932 года жила в разных детских учреждениях — сколько в те годы мыкалось по России бездомных, выкинутых из семейного круга детей! В 1932 году была определена в Киевский детдом, где жила три года. В тридцать пятом взята на воспитание в семью обнаружившегося родственника Эдуарда Тимофеевича Колесниченко. Он и дал девочке свою фамилию и отчество. Колесниченко проживал, оказывается, здесь же, в Киеве. Ксения окончила школу и поступила в Киевский кредитно-финансовый техникум. Во время войны эвакуировалась в Уфу. Затем — Казань, Новосибирск. Последние два года в нашем городе. Вышла замуж за геолога Галицкого. Через год они развелись. Галицкий уехал, а Ксения Эдуардовна осталась тут. Мы сразу, естественно, послали запросы: в Киев — в детдом, в Уфу, Казань, Новосибирск — всюду, где Галицкая проживала, училась, работала. И мужу. Бывшему мужу. Беседовали с сослуживцами, соседями. Все в один голос утверждали, что Ксения Эдуардовна одевалась очень модно, по-современному. Что ж, это естественно для такой красивой женщины. Носила драгоценности. Дорогие, старинной работы. Но ни одной драгоценной вещи в ее доме мы не обнаружили. Это наталкивает на мысль, что убита Галицкая с целью ограбления. Такую версию отрабатывает группа капитана Анбасарова.

А Веня Бизин занят “троицей”. Собственно, в своем окончательном составе в нашей схеме она появилась не сразу, а уже после второго моего разговора с Андреем Касьяновичем, дворником дома, в котором жила Галицкая. Первый разговор с ним мало что дал. Старик был замкнут, ничего путного сказать не мог, а что и пытался припомнить, никак не умел перевести на “великий и могучий”. Полковник посоветовал мне еще раз встретиться с дворником. “Тогда он был зажатый, — сказал Кирилл Борисович, все больше ахал и охал. А сейчас сам горит от нетерпения узнать, кто же убил Галицкую, и вспомнит многое…”

Андрей Касьянович снова повторил, что Галицкая жила тихо, незаметно. Об этом же говорили, кстати, и другие жильцы дома. Но старик вспомнил двоих мужчин, с которыми видел покойную, и даже, как сумел, обрисовал. Мы по этим приметам и окрестили их.

Первый в кашей схеме “Высокий”. Крупная голова, большой нос, бакенбарды. Добротно одевается. “Вид­ный мужчина, барин!..” — заметил дворник. “Высокого” несколько раз видели и соседи.

“Седой”, Андрей Касьянович, правда, запомнил Только волосы — седые. И походку: “…походка у него, вишь, странная, так оно и понятно — старик навроде…”

Упомянул дворник и “Чернявого”. Молодой чело­век, лет двадцати. Волосы — черные — все время спадают на лоб, и он их часто отбрасывает назад. Что делал парень? Ничего особенного. Сидел на скамейке, курил, вроде бы ждал кого-то. И к разговору старушек — заметно было — явно прислушивался, а они, само собой, об убитой говорили. С Галицкой ни разу дворник его не встречал, нет. Когда этот молодой человек появился во дворе? Да тогда же, четвертого июля, как раз на следующий день после убийства Ксении Эдуардовны.