— Да. Параллельный. Люблю параллельные.

— Странный у тебя вкус, — заметил я, набирая номер телефона Барманкулова, — возьми трубочку. Послушаешь…

Барманкулов был у себя.

— Между Пономаревым и Клычевым? — переспросил он. — Но позвольте, ведь ни Ивана Алексеевича, ни Ангелины Федоровны на банкете не было!

— А как прошел тот вечер? Как вел себя Клычев?

— Он был остроумен, шутил, много танцевал. Может быть, даже чересчур много, потому что у него заболело сердце.

— Он не был пьян?

— Ну что вы! Навеселе — да. Но не более того.

— Он ушел домой один?

— Мы ушли вместе. Я с женой, Ряхшиевы и он. Они жили рядом со Святославом Павловичем, а мы через три квартала.

— Словом, ничего странного в тот вечер вы не заметили за ним?

— Нет, не заметил.

— Благодарю вас, Хайрулла Жакенович.

Сенюшкин мрачно слушал наш разговор. Что и говорить, ему не очень-то хотелось оказаться с нераскрытым убийством. А мы к загадке с Галицкой получили дополнительно еще одну — с Клычевым.

— У тебя сколько сотрудников?

— А!.. — отмахнулся он от меня, как от комара-кровопийцы.

— Миша, вызывай этого Пономарева. Пощупаем его.

— Сейчас Габибулин его приведет, если он дома.

Пономарева дома не было, но лейтенант Габибулин видимо, отличался завидной самостоятель­ностью мышления. Не застав Пономарева он привез в горотдел его жену. И вот перед нами, заметно рассерженная, стоит изящная брюнетка.

— Я что, арестована? — хмуря брови, резко спросила она.

— Почему вы так решили? — удивился я.

— Ваш бравый лейтенант был настолько категоричен, что ничего кроме своего “Следуйте за мной гражданка Пономарева!”, не объяснил. Вот я и решила, что арестована.

— Он у нас… шутник, — хмуро заметил Сенюшкин. — Верно, товарищ Габибулин?

Габибулин был смущен. Он помялся немного и спросил:

— Я свободен товарищ майор?

— Побудьте в другой комнате, — строго ответил Михаил. — Я вас вызову.

Озадаченный лейтенант вышел осторожно закрыв дверь.

— Ангелина Федоровна, конечно, нелепо все получилось. Вы уж нас извините, пожалуйста. Но раз мы встретились мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Если вы не возражаете.

Она настороженно переводила взгляд с меня на Михаила.

— Скажите, вам понравился тот вечер в ресторане “Весна”?

— Какой вечер? — вздрогнула она.

— Ну, банкет педагогов, — уточнил Сенюшкин.

— Я там не была, — поспешно ответила она.

— Зачем же так волноваться, — добродушно заметил я. — А почему вы не пошли на банкет? Клычев ведь приглашал вас?

Тут мог получиться прокол, если Клычев ее не приглашал. Она опустила голову, и мы с Михаилом переглянулись. Я угадал.

— Я себя неважно чувствовала, — тихо произнесла женщина.

— Веская причина, — кивнул я. — А другой не было?

Ее взгляд выражал откровенный испуг.

— Скажите когда родился ваш сын?

— Мой сын? — Она побледнела. — В июле тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. А зачем вам это?

— Если вы не возражаете, я потом отвечу на ваши вопросы.

И тут случилось то, чего мы с Сенюшкиным не ожидали. Она расплакалась. Я дал ей воды. Она наконец успокоилась.

— Вы меня арестовали? — Ее голос слегка дрожал.

— Я уже сказал, что ничего подобного.

— Но ваши вопросы напоминают допрос!

— Всего лишь беседа.

— Ах, беседа!.. Так вот беседовать с вами у меня нет ни малейшего желания!

Хуже всего в нашем деле разговаривать с женщиной!..

— Напрасно, Ангелина Федоровна.

— Что вам от меня нужно?

— Скажите, где был ваш муж в ночь с четвертого на пятое июня?

Она молчала, уставясь куда-то поверх меня.

— Молчание тоже ответ. Мы должны его понимать так, что вы не знаете, где он был? Другими словами, его не было дома?

Молчание. Неужели она уже избрала своей тактикой молчание? Только этого недоставало.

— Ну что ж… Я вынужден сказать вам неприятную вещь. Это касается вашего мужа, Ивана Алексеевича Пономарева.

— Что? — выдохнула она, вся напрягаясь.