– Кто такой этот Локи-шан? – спросил Кейлот.

– Это бог злорадства, – пояснил Лютто, держа руки скрещенными на груди.

– Что–то вроде дьявола?

– Нет. Дьявол – это дьявол. А Локи-шан – это темный бог, представитель нашего пантеона. Он и впрямь живет под землей, но не в Чертогах Проклятых, а в темных пещерах, которые лишены украшений или каких-либо иных отличительных особенностей. В мифах это довольно тусклое и унылое место. Души людей, которые позволили зависти завладеть своим сердцем или ценили мщение превыше иных земных радостей, вынуждены после смерти обитать в аду однообразия. Существует поверье, что они превращаются в кротов и проводят целую вечность, роя новые подземные ходы для своего повелителя.

– Вот оно что, – протянул Кейлот. – Чудная ваша религия.

– Так и что? – в голосе Лютто прозвучало возмущение. Выглядел он оскорбленным. Кейлот счел, что при других обстоятельствах из него мог бы получиться замечательный религиозный фанатик.

– Мы, в Королевстве Низовья, верим в одного бога, – пояснил воин. – Ну, в двух, если считать дьявола его темной альтернативой.

– Если вы не верите в наших богов, это еще не означает, что их не существует, – довольно прохладно возразил Лютто.

– Ну, ладно–ладно, – сказал Кейлот, вскидывая руки ладонями вверх. Меньше всего ему сейчас хотелось вести философские дискуссии. – В любом случае, я не хочу, чтобы Ватто страдал из-за моей минутной слабости. Как я могу снять это проклятие?

Лютто и Ватто обменялись взглядами, которые совсем не понравились Кейлоту. В тылу он не раз замечал, как такими же молчаливыми взорами обменивались лекари, собиравшиеся отрезать раненному изувеченную конечность. Они превращали его в калеку, но зато спасали тело от гангрены.

– Я сделаю все, что в моих силах, – поспешил заверить их Кейлот, чтобы братья не думали, будто он собирается спасовать.

– Дело в том, – заговорил Ватто (их с братом дуэль взглядов лишь определяла, кому следует взять на себя смелость и поведать Кейлоту суровую правду; выбор пал на Ватто). – Вы уже ничего не сможете сделать. От проклятия я могу избавиться сам, но только в том случае, если искуплю свою вину.

– Каким образом? – спросил Кейлот.

– Если спасу вам жизнь. Сегодняшней ночью я пренебрег ею, но впредь мне следует быть очень осмотрительным.

– Если учесть, куда мы направляемся, то осмотрительность тебе вряд ли пригодится. Насколько я знаю, Алмазному Дракону не известно слово «пощада». Сомневаюсь, что он вообще понимает человеческую речь.

– Поэтому мне придется в известной степени изловчиться. В предстоящей схватке с Алмазным Драконом вашим оружием будет меч. Позвольте же мне стать вашим щитом.

Кейлот не знал, что и сказать. Путешествие Лютто и Ватто по уговору, заключенному еще в Королевстве Низовья, заканчивалось у подножия Хрустальной Горы. Их задача состояла в том, чтобы сопроводить воина к логову чудовища и предоставить ему в одиночку разбираться с исполинской тварью. И до недавнего времени подобный исход вполне устраивал обе стороны – братья-южане могли не рисковать, подставляясь под смертоносное дыхание Алмазного Дракона, а Кейлот получал возможность всецело сосредоточиться на поединке, не задумываясь о жизнях тех несчастных, коими пришлось пожертвовать ради отвлекающего маневра.

– Ватто, мы оба погибнем. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Если я не спасу свою душу, то кошмары будут преследовать меня и в загробной жизни, – невозмутимо пояснил южанин. – Превратиться в стеклянную статую куда как лучше, чем целую вечность трудиться в подземельях Локи-шана.

– В таком случае, – сказал Кейлот, не найдя особых преимуществ ни в первой, ни во второй озвученной перспективе, – эту последнюю черту мы переступим вдвоем.

– Втроем, – поправил их Лютто. – Хотите оставить меня в одиночестве и неизвестности? Не выйдет!

– Что же, пусть будет так! – пожал плечами Кейлот, признавая, что за время путешествия из едва знакомых людей они превратились в очень дружную команду. Жаль, что ей оставалось просуществовать совсем недолго.

Кейлот встал. Колени хрустнули, что невольно напомнило о его далеко не юном возрасте. В связи с этим предстоящее восхождение на Хрустальную Гору могло превратиться едва ли не в самую сложную часть пути. Прежде чем двинуться дальше, Кейлот помассировал пальцами колени. Суставы откликнулись на прикосновение тупой ноющей болью.

Ватто тоже поднялся. Оглянулся, чтобы посмотреть на то, что стало причиной его очередного падения. Да, из земли торчал корень. Но какой-то необычный, угловатый. Ватто нагнулся, чтобы получше его рассмотреть, но тут же в испуге отпрянул назад. Почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. То, что он поначалу принял за загрубевшую коричневую кору, на деле оказалось полуистлевшей тканью. А в ее прорехах белели… кости?

– О боги, – пошептал Ватто. – Да это же чья-то рука!

– Кейлот! – позвал он. Воин уже успел сделать с десяток шагов прочь от места их неожиданного привала, но, услышав зов южанина, остановился и оглянулся: