– И точно, вы же все без обуви, кроме капитана.
– Только сейчас он это заметил.

Ури-пи стоял перед нами в чёрных брюках и в синей Нергаловской жилетке, поверх неё механик надел светло-бежевую курточку, закатывая при этом рукава во время работы. На руках надеты беспалые чёрные перчатки, наверное, в них лучше работается или ему они просто нравятся. И кстати тот был обут в потёртые коричневые туфли.

Задумавшись, он подпёр подбородок правой рукой и уставился в потолок. Немного так поразмыслив, ответил:

– Сколько не думаю, но даже ума не приложу, почему это произошло?
– Со стороны, наверное, хорошо было видно, как у меня вытянулось лицо от удивления.

В самом деле, я не ожидал, что он так намеренно твёрдо будет отрицать свою непричастность к инциденту. Может и не он в этом виновен, но тогда кто? А возможно Урибатейк и сам не знает, что натворил.

– В таком случае я попрошу вас ответить ещё на один вопрос. Что вы вчера мастерили вечером?
– Развернул я свою мысль по-иному.

– Ах... Вас заинтересовало моё изобретение.
– Тут же привстал с краешка стола, на котором он сидел. Его лицо вмиг засияло потухшей, но внезапно вспыхнувшей вновь радостью. Чувствовалось, что он хочет поделиться с нами своим счастьем, которое он получил, изобретя нечто новое.

От внезапного нахлынувшего на него возбуждения тот стал нервно ходить вперед, назад по комнате. Затем внезапно остановился и посмотрел на нас глазами полные увлечённости.

– Вчера я создал робота для уборки помещений. Кстати вон он там стоит...
– Показывал на него рукой.

Уборщик оказался небольшого роста, где-то мне по грудь. На лице только два глаза и ничего более; причём один из них являлся шестерёнкой, другой же был нормальным. Круглая голова, такое же туловище, а вместо ног имелись колёса, передвигающиеся на гусеницах, как у танка. Руки как у обыкновенного робота, то есть человекоподобные. Что касается цвета, то тело голубого оттенка, голова - белая, колёса чёрные и руки серого цвета.

Сейчас он, похоже, не работал и, судя по мигающей лампочке встроенной внутри глаза-шестерёнки, находился в режиме ожидания команд.

– Он полностью автоматичен.
– Рассказывал Ури-пи, пока мы рассматривали его шедевр.
– Ему нужно лишь указать, где нужно убраться и он без дальнейших к вам вопросов всё остальное выполнит сам, не донимая никого своими расспросами.

– А что именно он делает?
– Подозрительно прищурив глаза, посмотрел на механика.

– Подметает, моет полы, вытирает пыль, выкидывает мусор, в общем, всё то, что должен делать обыкновенный робот-уборщик.
– Объяснял мне, как ему казалось простые и избитые истины.

– Куда уборщик складывает мусор?
– Задал я вопрос, желая знать, где находятся наши вещи.

– Выбрасывает в главный мусоросжигатель.

Таким ответом, он всех присутствующих в его мастерской, поверг в тихий ужас. Ужас за свои вещи. Все давно догадались о моём предположении, поэтому так сильно расстроились от окончательной потери нужных их вещей.

– Но, к сожалению, на данный момент он не работает, и вероятнее всего он просто сложил весь мусор в каюту, где тот стоит.
– Тяжело вздохнув, изобретатель искренне расстроился. Нас же эта новость очень сильно обрадовала.

– Пойдёмте все вместе глянем, как там наш "мусор" поживает.
– Пригласил я всех, которые и без моих слов рвались туда пойти как можно быстрее.

Войдя в помещение, Ури-пи разинул рот от удивления. Только он один не понимал, как все эти вещи могли оказаться тут. Мы же все сразу бросились разгребать кучу вещей, что собрал трудолюбивый уборщик, со всех личных кают, дабы найти своё имущество.

Потом, когда каждый нашёл искомое, я разъяснил до сих пор непонимающему механику, каким образом это произошло.

– Вчера вечером, после того как вы дали ему команду прибраться на всём крейсере, ваш трудяга успешно выполнил поставленную перед ним задачу. Вот только вы, забыли более поподробней расписать понятие команды "мусор". В связи с чем тот посчитал мусором всё то, что смог унести на своих руках. Нам всем крупно повезло в том, что мусоросжигатель не работает и все наши вещи оказались в целостности и сохранности.

Он, наконец, осознал всю полноту своей вины и начал стремительно краснеть от стыда.