– Здесь ты будешь спать, - она подошла к шкафу и, открыв его, сказала: - Это одежда, которую моя дочь сочла недостаточно хорошей, чтобы забрать с собой, так что не думаю, что она будет возражать, если ты наденешь что-то из этого. Она ниже тебя, но у вас примерно одинаковый размер. Почему бы тебе не принять душ, а я пока приготовлю нам чай?

Все время, пока я находилась в душе, я плакала. Я плакала, потому что замерзла и потому что не сказала, что люблю его, я плакала из-за боли, которую увидела в его глазах, я плакала, потому что Мисти предала меня, и сильней всего я плакала из-за того, что больше никогда не увижу Гая.

*****

Тем же вечером пришел сын Маргарет, Брайан. Он был старше меня всего на несколько лет. И у него был друг, который владел итальянским рестораном. Он улыбнулся мне:

– Ты очень везучая девочка, Лена. Вчера уволилась официантка, и он в отчаянии и срочно ищет ей замену, так как Рождество – это очень напряженное время.

– У меня совсем нет опыта, - обеспокоенно сказала я.

– В этом нет ничего сложного. Ты научишься всему в процессе работы. Так или иначе, с чего-то же надо начинать.

– Хорошо.

– Он сейчас там. Пошли, я познакомлю вас.

Он привел меня в небольшой итальянский ресторанчик, находящийся на мощеной улице. Шторы и скатерти там были в красно-белую клетку. Атмосфера внутри очень теплая и дружественная. Я слышала людей, говорящих на иностранном языке.

Владельца, полного человека в очках, звали Роберто. У него были очень толстые и белые руки. Он сделал глоток эспрессо, а затем ему пришлось выдергивать свой палец, который застрял в круглой ручке кружки.

– Подагра, - горестно сказал он мне. – Очень болит. Раньше я мог работать быстрее, чем газель, но больше не могу. Ты можешь быстро двигаться?

– Да, могу. Очень быстро.

Он улыбнулся.

– У тебя есть белая блузка и черная юбка?

– Завтра будут.

– Хорошо, тогда ты можешь начать завтра. Выходи в десять часов утра.

– И это все?

– Я не из тех, кто много беседует. Завтра мы тебя испытаем. Розелла покажет тебе, что делать, и мы увидим, как пойдет дело.

Я широко улыбнулась.

– Спасибо вам огромное.

– Брайан сказал мне, что ты из России.

– Да.

Это сразу напомнило мне о брате. Я должна начать копить деньги. Я напишу ему сегодня и расскажу о моих изменившихся обстоятельствах. Скоро я смогу поехать в Россию и забрать его оттуда. Теперь я знала, что смогу прожить самостоятельно.

– Из русской мафии? – в шутку спросил он. Я не поняла шутки и лишь покачала головой. – Хорошо. У нас в Италии и так достаточно мафии, - он переступил с ноги на ногу и поморщился от боли. – Подагра, - снова пояснил он. – Очень болит.

Человек, одетый в униформу повара, вышел из распахнувшихся дверей кухни и поставил перед Роберто большую тарелку с чем-то очень похожим на голень ягненка, картофель и овощи.

– Увидимся завтра, - сказал он, поднимая нож и вилку.

Когда Брайан привел меня обратно в квартиру Маргарет, мы с ней просмотрели вещи в шкафу Кэрри. Как оказалось, у нее были белая блузка и черная юбка, которая не достигала моих колен, но Маргарет подмигнула мне и заверила, что чем короче юбка, тем больше чаевых.

Маргарет и я рано поужинали. Еда была жестковатой и довольно безвкусной по сравнению с блюдами миссис Литтлбелл, но я все равно была очень благодарна и съела все до единой крошки. Потом Маргарет пригласила меня посидеть и посмотреть с ней телевизор, но я отказалась, сказав, что устала, и спросила, есть ли у нее чистая бумага и конверт. Она порылась в ящике и дала мне блокнот и конверт. Я поблагодарила ее и вернулась в свою новую комнату. Я сидела на кровати и писала письмо Николаю. Я рассказала ему о том, что теперь свободна, что живу в Лондоне и в течение нескольких месяцев приеду за ним. Мы будем вместе жить в Лондоне. Я сложила письмо и положила его в конверт. После этого я легла в постель. Закрыла глаза и все, что я могла видеть, это Гай и его выражение лица. Он думал, что вызвал у меня отвращение. Но это не так. Нисколечки. Если уж на то пошло, я ожидала гораздо худшего после того, как увидела его жену и ребенка. На самом деле я была потрясена красотой одной стороны его лица. Я задалась вопросом, что он мог делать сейчас, и вдруг почувствовала себя настолько потерянной и так сильно скучающей по нему, что зарыдала, засунув голову под подушку, и рыдала до тех пор, пока не уснула.

Глава 25

Хоук

Ночь подходила к концу. Еще один душераздирающий день ждал своего часа. Я вспомнил, как в последнее время она заставляла ночь длиться вечно. Я открыл дверь и вошел в ее комнату. Окна были заперты, а шторы задернуты. В комнате было тихо, как на кладбище. Меня накрыло такой сильной волной печали, что я прислонился к стене, еле дыша. В руке я держал бутылку бренди и бокал. Это всегда помогало обезболить мой разум. С этим я больше не чувствовал запах их горящих тел, или не слышал их крики, или не видел пламя, облизывающее их кожу, их плоть. Горели. Горели. Горели. Пока я пытался разорвать своими руками искореженную сталь.