— Ну, вы — орлы! Хоть бы предупредили заранее! Ладно, смотрите у меня, ребята… — Муранов посопел в трубку. — А сержанта отпустили уже?

— Нет, только собираемся. Поговорили, ну и… Сейчас дам команду.

— А я б не стал. На твоем месте. Что на него за крючок-то?

— Да тоже девка его. Пообещали, если он где чего вякнет, я с ней сам поговорю, — Корнилин хмыкнул, — с пристрастием. Это он хорошо осознал. И ей знакомства со мной вряд ли пожелает… А почему вы считаете что зря? Думаете, не стоит?

— Ну, а если он все-таки управу станет искать, а девку свою спрячет, тогда что? Нет, я бы на твоем месте, Коля, обеспечил бы ему небольшое дельце, по административной линии, так, суточек на пяток. Есть же у тебя нужные ребятки? Ну, свидетели?

— Да за этими дело не станет. Значит, считаете, не надо?

— Коля, ну чего ты меня-то спрашиваешь? Ты — сам умный, как надо, так и делай. Твоя работа, я в нее отродясь не вмешивался, верно?

— Верно, Михаил Евдокимович. Ну, хорошо, тогда мы постараемся придумать сейчас что-нибудь…

— А чего там думать? — Муранов рассмеялся. — Изобразите по статье двадцатой, первой, что ли, Административного кодекса, ну, за мелкое хулиганство, и дело с концом. Никто ж и возражать не станет.

— Это можно. Только под что? Чего ему инкриминировать-то?

— Коля, ну, мне ли тебя учить? Да нецензурная брань в общественном месте. По пьяной лавочке. У тебя что, некому заявление написать? Может, мне прикажешь?

— Нет, написать-то отчего ж… А если сержант заявит, что его силой заставили признаться? И судья начнет..? — Николай с юмором «выдал» про то, как может поступить судья, которому вдруг почему-нибудь окажутся, мягко выражаясь, по хрену все их заморочки.

— А ты не знаешь, как это делается? Тоже учить надо? Пусть твой сержант подпишет протокол об административном правонарушении. Это для него будет гораздо лучше, чем, к примеру, сесть в камеру к уголовникам по статье сто тридцать первой УК.

Он и сам должен знать, как они с насильниками поступают, и ты объясни, напомни, пообещай пустить впереди маляву. Кто откажется, а? Думать надо, Коля, а не шарики в карманах катать, понял? Ну, давай, звони. Побыстрей только, время не ждет! Не тяни! — закончил Муранов уже сердитым тоном.

Все, конечно, понял следователь Корнилин, чего тут сложного-то? Подпишет этот Филиппов протокол о своем правонарушении и получит заветные пять суток. Иначе в камере его уголовники раком поставят не только как мента поганого, но и как севшего за изнасилование. Да, прав Муранов, этот вариант лучше, чем потом снова искать сержанта. Ведь нельзя полностью исключить, что тот, выйдя на волю, с его-то сучьим характером, запросто может с каким-нибудь адвокатишкой перехлестнуться. А это нам надо? «Нет, — подумав, ответил себе следователь, — нам не надо. Но, в принципе, девка была бы вернее…»

Таким образом, ближайшая судьба старшего сержанта Ивана Ильича Филиппова решилась. И он, вместо возвращения домой, был снова препровожден в кабинет следователя, который, несмотря на приближающуюся ночь, кажется, вовсе не собирался отправляться спать, его томила жажда деятельности.

Услышав нелепое обвинение в свой адрес, а также прочитав коряво написанное от руки заявление в милицию от имени какого-то Ефимкина Егора Ивановича о том, что тот стал свидетелем возмутительного поступка «ст. сержанта Филиппова Ивана Ильича, служащего и проживающего там-то и там-то, который, будучи в нетрезвом состоянии, громко выражался с помощью нецензурной брани в помещении возле билетных касс городского железнодорожного вокзала». О чем и сообщил гражданин Е.И. Ефимкин в органы милиции, а его возмущение подтвердили еще два посторонних пассажира с поезда дальнего следования.

Прочитав эту малограмотную чушь, Иван собрался уже возмутиться, но вдруг увидел, как смотрел на него следователь, и задумался. А тот кивнул, хищно ухмыльнулся и сказал:

— Молодец, сержант, правильно задумался. Иначе сел бы в камеру к уголовникам, уже не по подозрению, а по обвинению в групповом изнасиловании гражданки Крюковой. До следующего допроса. Если бы еще сумел дожить до него. Усек? Ну, не слышу!

Иван почувствовал на спине и в животе ледяной холод, и желание спорить с этим мерзавцем как-то сразу растворилось, исчезло. Он уже сообразил, да и нетрудно было, что свое обещание тот выполнит не только без всяких угрызений совести, но и с огромным удовольствием… Типичный садист, о чем говорить?..

Ну, вот и все. Теперь до завтрашнего суда — в «обезьянник» при отделе внутренних дел, а там и в камеру спецприемника — на пять суток. А большего следователю Корнилину и не требовалось для того, чтобы «по горячим следам» завершить расследование дела об изнасиловании и убийстве двумя ментовскими «оборотнями» молодой и красивой девушки. Оставалось теперь совсем немногое, да и недолго уже: оттянуться на ней в последний раз и найти подходящее место в лесу, на которое потом «добровольно» укажут эти двое выродков из ДПС. И вопрос будет закрыт. Хотя, в чем, собственно, состояла суть вопроса, следователя прокуратуры не интересовало. Работа есть работа. А после хорошей работы — и премия хорошая.