Люди могут жить до тех пор, пока могут за это платить, или их выставят за порог. Таковы правила этого местечка. И эти ребята отлично про них осведомлены. Раз так, они должны точно знать, что нападение на жителей нашего городка вызовет ответную реакцию всего графства, и их будут искать. То есть эти ребята не отсюда или, наоборот, надеются отсюда свалить с хорошим прибытком. А почти четыре десятка молодых женщин – серьезный куш. Интересно, какая сволочь проболталась? Скорее всего, не из фактории, там, конечно, те еще сволочи и воротилы, но слово свое блюдут крепко.

Из нашего городка? Но как успели передать весточку и собрать отряд? Тут связь самая быстрая – мужик на резкой лошади. А мы выехали на следующий день после того, как к нам пришла шифрограмма.

Ладно, будем решать задачи по мере их поступления. А пока – я четко услышал, как в амбаре звонко взвели курки винтовок. В этом я уверен на все сто, я мышей гребаных по голосам различаю, не то что оружие. Значит, у них две «бизоньи» винтовки и один левер, «винчестер» лязгнул затвором, тоже «бизоний». Звук отчетливый, сложно перепутать. И почему его остальные не слышат?

И еще что хорошо – я понял, где сидит еще один стрелок. Все-таки обострившееся восприятие – классная штука, трех я вычислил по звуку взведения винтовок, а еще одного по запаху. Ну не стоит перед делом крепко выпивать, да еще закусывать чесночными лепешками. И потому…

– Бей!

В руки прыгнули, как будто сами, рукояти револьверов, отполированные моими ладонями за время тренировок. Практически одновременно тяжелые пистолеты сорок пятого калибра выстрелили в двух верхних стрелков, а через мгновение я стрелял по нижним. Стоя на месте, без всяких идиотских перекатов. Некогда кататься, пуля быстрее.

Громыхнули обрезы Сохатого, и один из стоящих на дороге парней свалился, как будто из-под него землю выдернули. А второй – нет, стоял и пытался поднять ставший тяжелым револьвер.

Все это я видел краем глаза, достреливая оставшиеся в барабанах патроны по амбару, сквозь обгорелые доски целя в свалившихся стрелков.

Сзади грохнуло несколько винтовок, и два раза ахнул дробовик восьмого калибра, принадлежащий Бергу. Стреляли куда-то вбок и назад.

– Ты чем стреляешь? На полсотни метров, сквозь доски? – Спокойный, как удав Каа, Сохатый, словно мы только что не стреляли по людям, неторопливо подошел к недобитку и вытащил у него из руки револьвер. – Нет, этот не жилец, ни хрена ничего не расскажет.

Тот попытался рассмеяться, но захаркался пошедшей изо рта кровью. Плюнул на валенок великана и упал, после чего больше не шевелился.

– Пулями, друже, пулями. – Я перезарядился и стоял, вслушиваясь с тишину амбара. Ну, тишина не полная, на втором этаже кто-то хрипит, а на первом тихонько, на одной ноте, скулит. – Пошли поглядим?

– А они нейтральны. Тут мы можем перестрелять друг друга, но не на их земле. Заметил, стрелки располагались на ничейной? Никто не залез на другие крыши или на чердаки? – Я кивнул на те дома, что остались позади. И из-за которых попытались выскочить остальные лиходеи. – Будь уверен, Медвежье крепко держит нейтралитет.

Ну да, мне тут всю политику местного народа рассказали. Они нейтральны. На их земле запрещены перестрелки, преследования, погони, аресты и прочая насильственная деятельность, так сказать. Пока у человека есть деньги и он может позволить себе жить в фактории – его никто не тронет. Разве возьмет штурмом все зимовье и перестреляет его жителей.

Но закончились деньги – будь добр покинь факторию. Никаких долгов, чеков, расписок. Только наличные – деньги, золото. Есть ломбард, в котором можно заложить имущество, причем по достаточно разумным ценам. Но никаких обещаний, только наличка.

Наши подопечные сейчас живут в оплаченных городом комнатах и на оплаченные городом харчи и прочее. Еще им осталось шесть дней. После этого их просто выставят за порог зимовья.

Если бы нападавшим удалось перебить нас, им осталось бы просто подставить ладони. Куда посреди пусть и не самой лютой, но снежной и морозной зимы денутся девушки – без припасов, оружия, средств передвижения? А тут им точно никто ничего не даст. И не оставят в фактории. Из принципа не оставят. Чтобы потом наш город ничего не сказал.

Возницы и волонтеры заняли оборону в санях, а мы с моим новым напарником пошли в амбар.

– Нехило. – Сохатый ткнул пальцем в обгоревшую, но все еще толстую доску. В досточке было немалое выходное отверстие. – Так, говоришь, пулями? В этой доске пуля из твоих револьверов увязнет точно.

– Свинцовая – да, – кивнул я. И вытащил из патронташа один из патронов. – Но не эта.

– Ого, – присвистнул Сохатый, разглядывая цельноточеную из красноватой бронзы, с литой свинцовой рубашкой пулю. – Надо же, и кто у нас такой умелец?