Он позвонил снова, и с тем же результатом: полная тишина и ни малейшего движения. В соседнем коттедже бормотал телевизор — кто-то, открыв для сквозняка все окна, смотрел трансляцию из Лондона, где не подозревающие о существовании города Мокшанска олимпийцы продолжали сражаться за медали. Где-то лаяла собака — монотонно, явно от скуки; с соседней улицы донеслось требовательное мычание вернувшейся в стойло из выжженных продолжительной жарой заречных лугов коровы. Потом Юрий услышал знакомое тарахтение движка, пронзительный скрип тормозных колодок и, даже не оборачиваясь, по одним этим звукам и разлившемуся в тихом вечернем воздухе запаху дешевого бензина понял, что у него за спиной остановился «рашн джип» — популярное среди неприхотливых обитателей российской глубинки, десятилетиями не претерпевающее заметных изменений в конструкции ведро с болтами производства Ульяновского автомобильного завода.

Делая вид, что не обратил на подъехавшую машину внимания, Юрий снова нажал кнопку звонка. Что ему никто не откроет, он уже понял и, более того, убедился, но для полной ясности следовало как можно конкретнее обозначить свои намерения. Это, кажется, удалось в полной мере: за спиной лязгнула захлопнувшаяся дверца, и сытый, самоуверенный голос с начальственной ленцой окликнул:

— Гражданин, вы к кому?

Юрий неторопливо обернулся. Там, сзади, как он и ожидал, обнаружился сине-белый «бобик» патрульно-постовой службы, перед которым, засунув большие пальцы за ремень, расставив ноги и по-хозяйски выпятив живот, стоял представитель местного закона в чине старшего сержанта. Короткоствольный автомат висел у него на плече дулом вниз, а козырек форменного кепи был надвинут до самой переносицы, так что, чтобы хоть что-нибудь видеть, кроме носков собственных ботинок, сержанту приходилось по-верблюжьи далеко запрокидывать голову. Небрежность в одежде и особенно поза этого молодца говорили о многом; у Юрия нестерпимо зачесались кулаки, но он сдержался и с издевательской, но при этом безупречной вежливостью ответил вопросом на вопрос:

— А в чем, собственно, дело?

— Документики предъявите, — одним глазом разглядывая Юрия, а другим — его машину, с прежней начальственной, не терпящей возражений ленцой потребовал сержант.

Пока длился этот короткий обмен репликами, на сцене появился еще один полицейский в чине лейтенанта. Водитель «уазика», повернув к Юрию широкую загорелую физиономию, заинтересованно наблюдал за происходящим. Стая начала шевелиться, исподволь собираясь вокруг неосторожно вторгшейся на ее территорию белой вороны. Кулаки у Якушева чесались со все нарастающей силой, но время унять этот знакомый зуд еще не пришло, и, запустив руку во внутренний карман легкой спортивной куртки, он достал и протянул сержанту документы — сразу все, начиная с паспорта и кончая талоном с отметкой о прохождении «ягуаром» технического осмотра.

Бегло их просмотрев, сержант сделал незаконченное движение в направлении нагрудного кармана своей форменной рубашки, явно намереваясь положить документы туда, но лейтенант, едва заметно толкнув его локтем, глазами указал на «ягуар», из-под ветрового стекла которого неприкрыто таращился видеорегистратор — прибор, не отличающийся продвинутым дизайном, но уже второй раз за последние несколько часов оказавшийся весьма полезным. Впрочем, Юрий не особенно полагался на его волшебные свойства: у любой палочки-выручалочки есть предел возможностей, а у произвола, в отличие от нее, предела не существует до тех пор, пока кто-нибудь не возьмет себе за труд этот предел положить.

Стрельнув глазами в сторону машины, сержант, явно не имевший приказа хватать без разбора и сажать в «обезьянник» всех приезжих, с видимой неохотой вернул водительские документы и снова зашелестел страничками паспорта.

— Из Москвы, значит? — спросил он, зачем-то покосившись на лейтенанта.

— Там написано, — сказал Юрий.

— Ольшанский Олег…

— Николаевич, — подсказал Якушев. Это был один из тех неприятных моментов, которые время от времени напоминали ему, что мелочей в его профессии не бывает. Отъезд его происходил в большой спешке, и в обнаруженные в бардачке «ягуара» документы он заглянул машинально, по привычке и мельком — вот именно, одним глазом. Ему помнилось, что первые буквы его временной фамилии, имени и отчества складываются в аббревиатуру ООН, но стопроцентной уверенности в том, что он именно Николаевич, а не Никифорович или Никодимович, не было.

— Николаевич, верно, — возвращая паспорт, повторил сержант. Разумеется, ничего другого он сказать просто не мог; если бы Юрий, одним глазком посмотрев на свой оперативный псевдоним, ошибся с отчеством, место ему было бы не в отделе генерала Алексеева, а в богадельне. — А зачем, если не секрет, пожаловали в наши края?

— А я что, обязан перед вами отчитываться? — удивленно приподнял брови Якушев. — Ну, предположим, в гости.

— Предположим, в гости, — повторил сержант и снова бросил косой многозначительный взгляд на безмолвно наблюдающего за развитием событий лейтенанта. — А к кому? Я тут, можно сказать, всех знаю.

— Если всех знаете, зачем спрашивать? — немедленно наказал его за излишнюю общительность Юрий. — Вы же видите, в чью калитку я звоню!

— И в чью же, по-вашему, калитку вы звоните? — пришел на выручку обиженно насупившемуся напарнику лейтенант.

— В калитку директора завода «Точмаш» Горчакова Михаила Васильевича, — предельно недовольным тоном сообщил Юрий. — Я что, ошибся адресом?

— Да нет, — сказал лейтенант, — не ошиблись. Только его дома нет. Он сейчас на заводе, у них там какое-то ЧП…

— А семья его где?

— Да я их что… гм… Что я им — нянька? — обиделся патрульный. — Может, в гости ушли, может, в отпуск укатили — на море, в Египет или в Турцию… Откуда я знаю? Вы бы лучше в гостиницу ехали, тут недалеко — вон на том углу налево повернете, и через пару километров будет вам гостиница. А Горчакова ждать не стоит, там у них что-то серьезное, до утра точно не вернется.

— А как проехать на «Точмаш»? — невинным тоном поинтересовался Юрий.

Патрульные заметно напряглись. Сержант, как младенец в пустышку, вцепился в казенник автомата, ища успокоения в привычной тяжести вороненого металла, а лейтенант озадаченно дернул книзу козырек фуражки.