Ей, видимо, было уже около тринадцати лет, ее тело вполне оформилось; Арайя обладала не слишком высоким ростом, однако фигурка ее была на удивление пропорциональна, отчего она казалась выше и намного привлекательнее, чем обычно бывают девочки такого возраста.

У нее была очень светлая кожа, черные, как ночь, волосы, а глаза медового цвета, раскосые и выразительные, придавали ей экзотический и даже несколько пугающий вид, отчего в ее присутствии смущались даже самые отважные воины и благородные кабальеро.

Ночь тянулась нескончаемо долго. Каждую минуту канарец боялся потерять любимую. Это была бессонная ночь, полная глубокой горечи, и он в сотый раз задавался вопросом: почему злодейка-судьба столь неотступно его преследует, с каждым разом изобретая все более изощренные пытки?

Он не желал даже думать, в какой ад превратится его жизнь, если Ингрид навсегда исчезнет из этого мира, и перед самым рассветом поклялся самому себе, что непременно спасет ее, и раз и навсегда покончит с проклятым капитаном Леоном де Луной, чья мрачная тень так неотступно их преследовала, угрожая вконец отравить остаток жизни.

Ведь именно он, вне всяких сомнений, подговорил Бальтасара Гарроте возбудить это злосчастное дело о колдовстве; канарец не сомневался, что хотя капитан поклялся забыть бывшую жену, но ненависть, сжигавшая его изнутри, вполне могла заставить нарушить клятву.

Если виконт не смог забыть ее за минувшие девять лет, то не забудет уже никогда, и даже в Новом Свете, каким бы он ни казался огромным, нет места для них обоих.

Нет, канарца никогда не смущали мысли о том, что придется убить человека: слишком часто уже приходилось это делать — просто для того, чтобы самому остаться в живых. Однако за эту бесконечно долгую ночь, наполненную глубоким отчаянием, он пришел к выводу, что убийство виконта де Тегисе значит для него намного больше, чем просто обычная самооборона.

Кроме того, он хотел жениться на Ингрид, хотя бы ради их ребенка — если, конечно, ему суждено появиться на свет. Он хотел, чтобы его сын не стыдился своего происхождения, и знал, что в этих обстоятельствах смерть капитана — единственный способ разорвать брачные узы, связывающие его с немкой.

Когда в пещеру проникли первые лучи зари, Сьенфуэгос решил, что останется рядом с больной, пока она хоть немного не поправится, а потому, отправив самого юного из воинов к принцессе Анакаоне с сообщением о том, где они находятся и в каком бедственном положении оказались, поставил остальных индейцев на караул, строго наказав, чтобы те немедленно извещали о малейших признаках надвигающейся опасности.

Три дня прошли в лихорадочном ожидании; все эти дни Ингрид казалось, будто она вернулась из ада в тот мир, где были Сьенфуэгос, Арайя, Гаитике и вездесущий Бонифасио Кабрера, окружившие ее заботой и преданностью и не оставлявшие одну ни на минуту, в любое время дня и ночи..

Воины охотились на обезьян, игуан и маленьких диких собак, из которых готовили необычайно вкусный суп, а также с величайшим искусством ловили в быстрой порожистой речке, спускавшейся с горных вершин, прекрасную рыбу. Вокруг было спокойно, и никто не тревожил покоя больной, охваченной лихорадкой.

Анакаона прибыла в паланкине, который несла целая дюжина носильщиков, в сопровождении трех десятков воинов и колдуна-целителя; при виде его Сьенфуэгос понял, что принцесса по-прежнему питает самую искреннюю привязанность к донье Мариане Монтенегро и готова защищать ее даже ценой своей жизни.

— Как можно скорее возвращайтесь в город, — велела она канарцу. — И скажите вашему капитану, чтобы он через три месяца привел корабль в Харагуа. А пока в ее положении лучше избегать морских путешествий.

— Она может потерять ребенка? — с тревогой спросил Сьенфуэгос.

Горделивая индианка поглядела в сторону целителя. Несмотря на то, что беспощадное время и бурная жизнь оставили на ее лице неизгладимый след, она по-прежнему была красива. Целитель, в это время осматривающий больную, молча кивнул, отвечая на невысказанный вопрос.

— Яуко считает, что всё будет в порядке, а я доверяю ему больше, чем любому из ваших лекарей, которые только и умеют, что ставить припарки да пускать кровь. Так что она попала в хорошие руки, и теперь ее ребенок родится здоровым и сильным. Можешь не сомневаться.

— А как же люди губернатора?

— Мое королевство огромно и утопает в густых лесах. Даже все войско твоих могущественных королей не сможет ее там найти. Можешь быть уверен, как только твой корабль причалит к берегам Харагуа, донья Мариана и ее ребенок окажутся на его борту.

Трудно было усомниться в словах королевы, пусть даже полуголой туземной королевы, украшенной перьями, но все же канарец задержался еще на четыре дня, дожидаясь, когда больная почувствует себя лучше.

Кризис миновал, и забота близких, несомненно, принесла ее здоровью больше пользы, чем все усилия Яуко, так что ко времени ухода Сьенфуэгоса Ингрид настолько поправилась, что тот смог с ней поговорить, хотя беседа не обошлась без слез и упреков.