– Твой час пробил, – ехидно выговорила Титания, когда почувствовала, что силы оппонента тают. – Ты слаб, дух, слаб, как никогда. Я хотела честной битвы, хотела для тебя достойной смерти, но выбирать не приходится.

– Сандро, призови свой посох, без него ты не справишься, – прозвучал в голове мальчика голос наставника.

Сандро хотел спросить: «Как?! Какие формулы для этого нужны?» Но с удивлением понял, что недавний урок друидизма оставил в памяти нужные манипуляции.

– Ментал мой, не советую общаться с учеником при помощи разума, – ухмыльнулась Титания и, сомкнув пальцы в новом знаке, атаковала.

Сандро краем глаза заметил, как пустота, разделявшая его и Титанию, посерела, как невидимый ранее Альберт вышел из облака тьмы. Сперва Трисмегист выглядел как скелет. Лиановидные растения пронзили его глазницы и рот, сковали своими путами руки и ноги. Позже друид превратился в седого старца с согбенной спиной и длинной взлохмаченной бородой пепельного цвета, но метаморфоза не заканчивалась, и вскоре перед Сандро предстал мужчина средних лет в зеленых одеждах. Он, отставив одну ногу назад, сопротивлялся рвущемуся из тонких пальцев Титании потоку тьмы.

– Посох! – вскрикнул Альберт. Его голос утратил былую хладнокровность, наполнился отчаянием.

Сандро наподобие того, как жестами кудесила Титания, стал скрещивать пальцы в неведомых знаках. Он призывал свое оружие, свой некромантский посох. Не понимая откуда, Сандро знал, что через ментал можно переместить любой предмет, знал он и то, что чем дальше оный предмет, тем сложнее перемещение, и если призывающий ошибется в точности местонахождения вещи, то призовет не то, чего желал. Поэтому мальчик представил внутренним взором свое оружие, вспомнил, где оставил в последний раз – это было не сложно: Сандро педантично ставил его на одно и то же место и никогда не носил с собой – брал лишь на уроки темной магии. Но погрузить вещь в ментал, а затем вытащить ее уже в другом месте было нелегкой задачей, а недостаток времени и необходимость спешки усугублялись слабым пониманием выполняемых действий. Несмотря ни на что, Сандро выполнил возложенную на него задачу, хотя сделал это слишком поздно.

Альберт противостоял магии Черной Вдовы так долго, как только мог. Но силы были неравными. Вернувшись в реальный мир в образе духа, Трисмегист лишился, за редким исключением, почти всех своих способностей. И лишь знаний и опыта не стало после возвращения меньше, но сейчас от них не было никакого толку: он вел не беседу, а поединок. Правда, и Титания потеряла немало сил и после похищения тела не успела восстановить их. Трисмегист видел, как душа Анэт еще борется с чужеродной магией, как сопротивляется из последних сил, но друид знал, что девушка обречена и помочь ей может только чудо.

Альберт пропустил удар.

Черное облако пронзило насквозь его иллюзорную плоть и, казалось, не нанесло никакого вреда, но на первый взгляд незаметный маленький след в прозрачном теле, оставшийся от точечного клевка, быстро расширился, превращаясь в огромную дыру. Альберт истлевал, словно лист бумаги, прожженный посредине огненным мечом. Его тело искрилось черно-пламенным сиянием, сгорая без следа. Последнее, что он успел сделать, – дать ученику напутствие: «Проведи экзорцизм, Сандро, иначе душа девушки умрет…»

Друид сгорел, истлел, исчез. Его снова не стало, но на этот раз ученик уже не услышит слов наставника. Магия Вдовы уничтожила нить, связывающую Альберта с реальным миром, погубила.

Мальчик рванулся с места и, широко размахнувшись, изо всех сил ударил Титанию по лицу. Она упала на пол, но тут же попыталась встать, контратакуя своей неведомой волшбой. Но Сандро оказался расторопнее и саданул башмаком правой ноги по ее пальцам. Он никому не говорил, что оснастил свою обувь железными утяжелителями, которые уравновешивали вес мертвой – более легкой – и живой частей его тела. Теперь кованый метал с легкостью переломил фаланги пальцев Титании, лишая ее возможности колдовать, а Сандро, прижав к груди девушки нечеловеческий череп, который служил набалдашником его посоху, нараспев начал читать заклинание экзорцизма.

Посох быстро раскалился. Титания пыталась вырваться, пыталась сопротивляться магии, но была бессильна перед изгоняющими заклятиями – они сковывали ее зачарованными путами, не давая прервать действие колдовства. Магия накалила деревянный посох, словно горн раскаляет железо, а переполненный энергией череп жег кожу на нежной девичьей груди. Сандро как на себе чувствовал душевные муки Анэт, ощущал боль, которую терпит ее тело, но знал, что это единственный способ спасти ее от одержимости, и поэтому, не сбивая монотонного говора, бубнил заклинание. Титания – или Анэт? – было уже не разобрать – вопила, как неистовый демон. В промежутках между криками она отчаянно рыдала, словно плакальщица на похоронах, несколько раз даже взмолилась, прося пощады. Но Сандро был холоден и бесстрастен – он не обращал на мольбы ни малейшего внимания и, слепо следуя выстраивающимся в голове формулам, продолжал экзорцизм. И все бы закончилась удачно, завершилось бы изгнанием чужого духа, но экзорциста прервали.

Перепуганная Энин, примчавшая на крики сестры, с грохотом открывшейся двери ворвалась в келью и, молнией промчавшись через всю комнату, сбила мальчика с ног, заставляя его отпустить одержимую из-под действия заклинания. Но Сандро не сдавался: даже не прикасаясь к Титании посохом, которым блокировал чужое колдовство, продолжал читать заговор. Энин била его по груди, отвешивала пощечины, а юный некромант, не останавливаясь, бормотал изгоняющие формулы.

Сандро понимал, что выглядит в глазах Энин ужасным колдуном, который зачаровывает ее сестру, но надеялся, что возлюбленная поймет его, когда Анэт придет в себя и расскажет обо всем, что с ней приключилось. Он шел ва-банк, и это было единственной возможностью спасти Анэт.