А гений заметил нас и смолк.

Ялитэ охнул, Лимма совершенно несолидно взвизгнула, Риан рассмеялся. Эл выпрямился, картинно поклонился, покрутился на месте.

– Даже лучше, чем я мог представить, – отметил Риан. – Что ж, мои дела в Академии завершены, поеду домой. Или еще нет… Разберусь.

– Мутант! – мрачно выдохнул Ялитэ. – Как мы его легализуем? А студенты уже чуть не плачут: им никто другой, видите ли, не хорош. Впрочем, хоть бриться перестанут. Я уже шарахаюсь от целых глянцево-лысых групп на занятиях. У нас к тому же теперь модно рычать, не Академия, а зверинец.

– Скоро начнут помимо прочего краситься прядями, – уверенно предположила Лимма. – Значит, дата прилета запланирована. Деточка, я вас жду. А что там, в полотенце, за чудо припрятано, да еще и с безупречными ногами Яли?

– Она и есть, у нас такая трагедия… – притворно вздохнула Рила. – Спасай.

– Так, уважаемые, марш, займитесь делами, – госпожа Энзи понятливо кивнула и направила к дверям обоих безропотных айри. – Эл, ты что застыл там? Тоже марш! У нас чисто женские вопросы.

Он вздохнул и ушел. На Релате щелкнул замок зала связи.

Мы заперли рубку, сняли с Яли полотенце и изложили беду. Лимма кивнула – она ожидала именно такой проблемы. Потребовала вызвать Эйма, чтобы перенастроить связь на зал моделирования одежды.

Полчаса спустя мы заперлись там. Раздели невесту и представили пред очи львицы. Та смотрела долго.

– Знаете, я думаю, надо заблаговременно принимать закон, запрещающий волчицам появление на пляжах! – задумчиво пробормотала она. – Ходячий комплекс неполноценности для всех дам. Особенно эта, везет же айкам, однако! Яли, девочка, а против красного ты не возражаешь?

– Нет! – она сразу заулыбалась. – Если длинный хвост и большой вырез на спине. Хотя… впереди тоже, и еще разрез сбоку.

– Она мне будет ставить условия! – покачала головой львица. – Вообще не будет выреза, ребенок. Мол-чать! И разреза не будет, хватит этого добра у других. Сидда, дорогая, ты в кружеве как, разбираешься?

– Плела, – закивала наша бруса. – Что, полностью из него? А за нее не подерутся там?

– Пусть дерутся, – милостиво разрешила Яли.

– Это будет пошло, – поморщилась Энзи. – Красное кружево полностью – нет, не надо. Коралловое в рыжину, верх, декольте, спина и рукава. И накидка, вместо этого хвоста, я о них уже слышать не могу. Ника, деточка, я так устала от шлейфов, что уже дважды укорачивала твой.

– Спасибо. Очень вдохновляет.

Час спустя мы ее одели. Рила тяжело вздыхала, радуя сестру Йялла своими чисто женскими муками. Лайл прислал девочек для переноски хвоста – то есть в нашем случае накидки, – их тоже одели в нужный цвет. Потом под дверью обнаружилась очередь из нервно переругивающихся волчиц: все желали сделать торжественную прическу у Сидды.

Массовое гуляние состоялось в большом зале, который получился из столовой после демонтажа переборок еще нескольких соседних помещений.

Прошлый раз нас было три с лишним десятка, а теперь – более трех сотен, считая детей, стариков и айри. Витто вчера окончательно сдался, – гордо сообщил мне Лайл, выкроив минутку. Оказывается, вечером старейший пришел к вожаку и попросил разрешить ему жить в поселке, раз мальчик так решил. Докатились… теперь айри сидит на празднике за детским столом и выглядит очень забавно. Такой серьезный, ответственный и важный. Ринк сообщил мне по секрету, что знает, о чем они говорят с Ясенем. Пришлось его разочаровать – и сама не глупее волвека, ясное дело – о бабочках. Этот тип обещает наловить малышу любых, и обязательно осторожно, ничуть не повредив их хрупкие крылья. Бабочки – они разные бывают, и по цвету, и по форме, а еще дневные и ночные…

Большинство о таких дальних перспективах не рассуждало, наблюдая настоящий праздник впервые в жизни. Целиком ему отдавая себя, впитывая радость. Для них это было удивительное и незабываемое зрелище.

Я сидела, устроившись поплотнее у бока своего айка, и потрясенно слушала то, что впервые ощутила ночью, когда чуть его не потеряла.

Общее сознание стаи. Наше общее сознание. Радость волвеков ничем не похожа на людскую, и мир до встречи с ними было, как и сказал Эл, серым и пустым. Оказывается, для меня тоже!

Все вместе, общиной, они гордились и удивлялись, слушали, смеялись, поздравляли, плакали, умилялись, планировали устроить для себя такое же позже. Каждый был свободен думать и действовать по своему выбору, совершенно не как айри, которые вместе лишаются значительной части индивидуальности. В чем-то подобно нам с Элом, у нас ведь почти одна душа на двоих, что не мешает и ссориться, и думать разное, и спорить. Просто полностью не понимать друг друга мы не способны.

Их общая душа – Первый, слушатель, умеющий понимать и со-чувствовать, настраивающий всех и объединяющий в целое. Лайл.