– У меня сразу же возникло желание окружить ее заботой. Не могу передать тебе, как мне хотелось ребенка. Мне всегда была невыносима мысль о жене, но я хотел иметь детей. Фантина… она словно ответ на мои молитвы.

– А где ее мать? – поинтересовался Маркус.

– Умерла. От оспы. Фантине было всего десять, когда после смерти матери она оказалась на улице.

– В десять лет? – Маркус с трудом мог осознать услышанное, хотя и знал, что подобное случается каждый день.

– Уже тогда она была умной. И понимала, что у проститутки нет будущего. – Старик посмотрел на Маркуса и пояснил: – Ее слова, не мои. Поэтому она одевалась как мальчишка, чистила карманы, чтобы выжить, но даже это было не так уж просто. Она не могла примкнуть к какой-то банде из-за страха, что ее разоблачат. Поэтому она оставалась независимой, настраивая одного главаря банды против другого.

Маркус кивнул.

– Вчера вечером мне довелось посмотреть на ее методы. Она упомянула имя Херди только для того, чтобы вывести Балласта из равновесия.

– Эти двое уже много лет борются за главенство на территории порта. Очень легко сыграть на этой вражде.

Маркус заерзал в кресле, не желая быть втянутым в обсуждение событий минувшей ночи.

– Вы позволили Фантине здесь жить?

Пенуорти поднял голову, и на мгновение Маркусу показалось, что его взгляд полон неизбывной м'yки.

– Я не мог привести ее сюда. Ты же понимаешь, как бы это выглядело, как повлияло бы на мою репутацию.

Маркус нахмурился, предавшись воспоминаниям. Много лет назад Пенуорти внезапно стал пользоваться влиянием в политических кругах, получил настоящую власть. Если бы он признал ребенка и стал воспитывать его как родного, случилась бы катастрофа. Все бы узнали, что Фантина незаконнорожденная. Скандал разрушил бы его карьеру.

Пенуорти вновь вздохнул, этот вздох вырвался откуда-то из глубины души.

– Под вымышленным именем я отослал ее в школу. Знал, что тамошняя директриса снисходительно отнесется к не особо отточенным манерам Фантины.

– И?

Пенуорти уныло заглянул в пустой бокал.

– Фантина ненавидела школу. Терпеть ее не могла. Она два года жила сама. Вероятно, ежедневно делала выбор между жизнью и смертью. Слишком самонадеянно было ожидать, что она молча смирится с жизнью избалованной барышни.

– Она сбежала?

– И снова в трущобы…

Маркус покачал головой. Он понимал, что переход был бы слишком сложным. Но если бы ей удалось, она могла бы удачно выйти замуж, иметь надежный дом, детей – все, чего хочет любая женщина. Но она выбрала полную опасностей жизнь, погрязнув в нищете и преступлении.

– Не суди ее слишком поспешно, – негромко попросил Пенуорти. – Даже ты, рожденный в достойной семье, злишься на постоянные запреты. Нельзя было ожидать, что она с готовностью окунется в жизнь более замкнутую, чем ваша собственная.

Маркус вздохнул, признавая правду сказанного. И все-таки…

– Вы должны были опять предложить ей учиться.

– Я предлагал. И не раз. Но ни один зам'oк не может ее удержать. И ни одна школа не смогла ее удержать. Она всегда возвращалась в знакомый ей мир, и любые мои усилия были тщетны. – Он запнулся, и Маркус подумал, что у Пенуорти такой вид, будто он несет на своих плечах вселенский груз. – Я даю ей столько денег, сколько она принимает. Я щедро плачу ей за информацию. Делаю все, о чем она просит. Я даже предложил признать ее своей дочерью, но она гордячка. Вся в мать. Она не верит пэрам. Даже мне.

Маркус в этом нисколько не сомневался.

– Любой, кто вырос за кулисами, видит только неприглядные стороны аристократии.

– За кулисами жизни любой актрисы царят порок и распущенность.

– Тем не менее… – начал Маркус, но наставник перебил его:

– Именно поэтому я и вынудил тебя работать с ней. Ты должен мне помочь. Тебе я доверяю больше всех.

Маркус встретился с пристальным взглядом ясных глаз Пенуорти, в которых читалась мольба о помощи.

– Что угодно, – без раздумий ответил он.

– Не могу умереть спокойно, пока она на моей совести.

Слова Пенуорти эхом разнеслись по тихой библиотеке, Маркус весь похолодел, хотя мысль еще не оформилась. Не хотелось думать о болезни друга, но правда была известна обоим. Пенуорти может не дожить до следующего Рождества. Но как можно помочь человеку, который не хочет принять помощь или не нуждается в ней? Особенно такая своенравная, вздорная и красивая женщина, как Фантина?

Впрочем, отвечать ему не пришлось. Едва его мысль начала формироваться, как дверь распахнулась и на бумаги, разложенные у Пенуорти на столе, вновь закапал воск.

– Не сомневалась, что застану вас за коньяком! – воскликнула Фантина голосом благовоспитанной леди.

Маркус обернулся, мысленно готовясь увидеть ее в очередном вызывающем наряде. И девушка его не разочаровала.

На ней было скромное серое платье, причем с таким высоким воротом, что он едва ли не закрывал ей рот. Светлый тон ткани оттенял ее бронзовые глаза, изгиб темных губ и розовый румянец на щеках. Поэтому даже бесформенное платье, казалось, только еще больше подчеркивало соблазнительные формы, делая ее живым воплощение смелых фантазий любого школьника.