Здравствуй, кум ты мой любезный,

Здравствуй, кумушка моя:

Вот вам в лицах суд уездный --

И измученный судья!

  Константин Прохорович. Так ты упал, несчастный рыцарь?

  Падчерицын. Упал, братец, больно упал.

  Степанида Карповна. Ах голубчик мой! Константин Прохорович. Да и кой черт тебя дернул под старость верхом-то ездить?

  Падчерицын. Не черт, а доктор приказал, братец, для здоровья... к тому же нынче все верхом ездят.

  Константин Прохорович. Уж я тебе говорю, ездил бы ты на своих судейских креслах: оно гораздо здоровее.

  Падчерицын. Ну, не всегда, братец, не говори этого: тут иногда сидишь, как на иглах. Впрочем, я хоть и ушибся, да зато не ошибся и привез вам славную весточку!

  Степанида Карповна. Какую это, Иван Григорьевич?

  Падчерицын. Надеюсь, вас, братец, по милости своей, с сынком поздравить!

  Константин Прохорович. Спасибо, кум, спасибо!.. А я тебе говорю...

  Падчерицын. Соловья баснями не кормят, братец; вы все лишь только говорите, а наш брат как бы к делу поскорее. Ты знаешь, братец, что мы с тобой вместе росли, вместе учились и вместе служили. Помнишь ли, как мы, бывало, строили замки на воздухе? Метили то в министры, то в фельдмаршалы; а кончилось тем, что мы оба терли лямку -- и вышли в отставку: ты штабс-капитаном, а я подпоручиком, без особенных знаков отличия, да зато с чистой совестью и ранами на груди за царя и отечество.

  Константин Прохорович. А это, я тебе говорю, лучше всего!

  Падчерицын. Уж, разумеется! Ты женился на доброй Степаниде Карповне, зажил в своей деревне; а я остался холостяком и, чтоб не разлучаться с вами, определился в соседнем городке в статскую службу не из доходов --потому что у меня и без того, слава богу, есть свой кусок хлеба -- и не из чинов, а так... чтобы не быть без дела... Притом же, братец, ведь я не из ученых и умру титулярным советником.

И я, братец, не унываю,

Что титулярным я служу.

Я честно век свой доживаю,

Служу себе и не тужу!

(Указывая на сердце.)

Вот здесь мой список формулярный:

Моя испытанная честь.

А что я вечно титулярный:

Так нашей братьи сколько есть!

Но это чинолюбие, от которого я сам так давно уж вылечился, сохранил я, братец, в отношении к твоей дочери, моей крестнице. Я хочу, чтоб Наденька ваша была по крайней мере высокоблагородная. Целые полгода я об этом старался и наконец сегодня только успел.

  Степанида Карповна. Как это, Иван Григорьевич?

  Падчерицын. Так же! Сидя у моря, вы дождались погоды. Недаром хлопотал я изо всей мочи. Я нашел жениха чудесного, братец... одним словом, он сын нашего губернатора!

  Степанида Карповна. Неужели!

  Константин Прохорович. Губернаторский сын!

  Падчерицын. И коллежский асессор, братец! Он формально сватается за Наденьку, и вот вам письмо от него, прочтите. Ну! Что же вы? Да что с вами сделалось? А я еще думал, что вы броситесь ко мне на шею и до смерти зацелуете... Каковы, братец! Прошу покорно!

  Константин Прохорович. Мы очень тебе благодарны, любезный кум, за всю твою дружбу и старания, но я тебе говорю, у нас уж есть другой жених.

  Падчерицын. Как, другой?

  Степанида Карповна. Точно так, Иван Григорьевич.

  Падчерицын. Да что ж он значит перед моим-то, Степанида Карповна? Шутка сказать, братец, сын губернатора!

Знаешь ли ты, что такое

Губернаторский сынок?

Он скорее другого вдвое

Схватит крестик и чинок;