«Тэнки» Купер решил сделать Джуди настоящим пойнтером, поэтому пытался дрессировать собаку, учить ее приемам, зная которые она могла бы быть полезной охотничьим группам, время от времени высаживавшимся с канонерки. Для таких кораблей пополнение запасов свежей дичью было важным, и «Москит» здесь отставал.

Но если Купер горел желанием натаскать Джуди, то у нее не было ни малейшей склонности учиться. Несмотря на долгие часы, которые Купер проводил, занимаясь с собакой и демонстрируя ей, что она должна делать (для этого Купер сам ползал на карачках от одной расставленной по кораблю куриной клетки к другой и «делал стойку», застывая перед клетками), уроки не шли впрок. Джуди просто прыгала вокруг своего друга и не столько училась, сколько играла. «Думаю, она воспринимала все это обучение как развлечение», – записал Купер в дневнике.

Однажды Купер взял Джуди на берег, чтобы проверить ее по-настоящему. Купер исходил из предположения, что как только Джуди окажется в полях, ее естественные инстинкты возьмут свое. Единственный раз, когда собака приняла идеальную стойку (почти как в учебнике), случился в самом начале охоты. К сожалению, Джуди указала не на спрятавшуюся дичь, а точно на «Тэнки», истошно завопившему «Не стреляйте!» и тем избежавшему неприятностей.

В другой раз Джуди скрылась в зарослях. Предположительно, она собиралась поднять на крыло уток или куропаток. Она отсутствовала долгое время, и в конце концов «Тэнки» отправился искать ее. Вскоре раздался такой душераздирающий вой, какого он еще никогда не слыхал от собаки. Купер бросился в заросли и пошел на звуки.

Затем Купер увидел Джуди. Зрелище было страшное. Собака глубоко увязла то ли в грязи, то ли в зыбучем песке. Купер точно не мог сказать, что это было. Спеша спасти друга, он сам провалился в трясину, поняв, как влип, лишь когда очутился в ней по грудь.

Оказалось, что яма была полна не грязи. Это было открытое отхожее место. Сначала Джуди, а потом и «Тэнки» вляпались в гигантскую лужу дерьма. Еще одно доказательство, что во вселенной Джуди экскременты были интересными, а не отталкивающими. К сожалению, отхожее место оказалось глубоким, и теперь Джуди попалась в ловушку. А скулежом заставила вляпаться в дерьмо и своего друга.

Два тела проломили своим весом тонкий слой затвердевших на поверхности ямы экскрементов. Под ним открылась липкая трясина. Из трещин поднималась такая одуряющая вонь, что и человек, и собака рисковали потерять сознание, провалиться в жидкую грязь и найти там свою смерть.

Преодолев рвотные позывы и отключив обоняние, Купер собрался, ухватил Джуди за ошейник, выкарабкался вместе с нею из ямы и упал без сил на краю.

Купер по середину груди был измазан омерзительной дрянью. Его башмаки отвратительно хлюпали. Он не мог начать дышать носом. Его голые руки покрывало жидкое дерьмо, которое невозможно было вытереть травой. Джуди оказалась в еще более бедственном состоянии: она по шею была испачкана вязкой, отвратительной грязью, полностью скрывшей белую шерсть.

На обратном пути на корабль товарищи по охоте отказались приближаться к «Тэнки» и Джуди ближе, чем на 20 метров. Единственными, кто сопровождал друзей, были мухи, жужжащее облако которых следовало за ними до воды. Когда охотники подходили к «Москиту», они заметили на нок-рее флаг, сообщавший о том, что на корабле объявлен карантин. Корабельный колокол звонил, и моряки кричали: «Нечисто! Нечисто!» Понадобилось несколько дней тщательного мытья, прежде чем матроса и талисман сочли достойными корабельного общества. А Купер зауважал китайцев, плававших на лодках-туалетах.

Умение Джуди указывать дичь определенно оставляло желать много лучшего. И все же к этому моменту морякам канонерки было ясно, что у их талисмана есть некие особые качества. «Такое ощущение, будто у нее по мере вросления развивается человеческий разум, – писал Джеффри в своем дневнике. – Кажется, что она понимает каждое слово. Когда она пачкается, она приходит ко мне и опускает голову. Если я называю ее плохой собакой, она складывает уши и ухмыляется. А если я называю ее грязной сучкой, она начинает хныкать и ложится у моих ног. Тогда я треплю ее по голове. И она понимает, что все прощено и забыто. Славная собака».

Вскоре после неудачной вылазки на охоту Джуди проявила ум и бдительность другим неожиданным способом. Однажды, когда канонерка стояла на якоре неподалеку от Шанхая, адмирал сэр Чарльз Литтл, старший офицер британского ВМФ, высадился на «Моските»[1]. Все привели себя в порядок и предстали перед полномасштабной инспекцией Адмиралтейства. Как выразился Тэнки, старший офицер ВМФ прибыл на «Москит», для того чтобы «всех приставить к делу» – найти на корабле малейшую грязь, все висящие нитки и все невыглаженные простыни.

Пока члены команды стояли по стойке «смирно» на палубе рядом со своими постельными принадлежностями, напряжение нарастало. Литтл искал, к чему придраться, и сделал несколько выволочек. Потом подошел к Джуди, которая по команде «смирно» села, вывесив язык, будто широко улыбалась. Рядом с ней лежали ее аккуратно сложенное одеяло, два плотно свернутых поводка и запасной ошейник с пометкой «Джуди».

Старший офицер ВМФ осмотрел собаку сверху донизу, проверил ее вещи, а затем с каменным лицом молча перешел к следующему матросу.