— Я однозначно пьяна, — с трудом говорит Стелла.

— Я тоже, — соглашаюсь я, хотя более четко произношу слова.

— Кэбаб? — спрашивает она.

Я отрицательно качаю головой.

Она гримасничает.

— Для тебя это неподходит. Ты предпочитаешь колбаску супер-размера с большим обилием спермы?

Я вытягиваю лицо.

— Перестань говорить всякие грубости.

— Давай. Я голодна, — жалобно говорит она.

— Точно. Тогда тащи свою задницу к Taki’s. Думаю, я могу съесть целый пакет картошки.

— Трусики — это дамские панталоны, а жареная картошка — чипсы в Англии, заплетающимся языком поправляет меня Стелла.

— Точно. Пакетик чипсов, — говорю я.

Мы встаем и чуть ли не падаем в объятья друг друга и начинаем неудержимо хохотать.

Ной подходит к нам.

— Готовы?

— Мы хотим пойти поесть в Taki’s, — говорит ему Стелла, продолжая смеяться.

Ной хмурится.

— Taki’s?

— Это кебаб по дороге отсюда, — отвечаю я.

— Хорошо. Садись в машину и поедем, — Ной поглядывает на часы, затем снова на меня. — У нас нет на это времени. Ты должна вернуться к 12.00.

Стелла дергает головой, повернувшись ко мне и грозит пальчиком.

— Что? У тебя комендантский час, — восклицает она и чуть ли не падает на своих Джимми Чу.

Я хватаю ее за талию и удерживаю в вертикальном положении.

— Нет, у меня нет комендантского часа. Я просто сказала Зейну, что вернусь до двенадцати.

— На очередную порцию колбаски с подливкой? — бормочет она.

Я бросаю взгляд на Ноя, его брови взлетели так высоко, я никогда не видела такого прежде. Очевидно, он понятия не имеет, что делать с двумя падающими пьяными девушками.

— Мы сначала должны доставить Стеллу домой, — говорю я ему.

— Нет необходимости. Водитель отвезет ее домой и проведет через парадную дверь, а я повезу тебя в своей машине.

— Боже, ты очень предусмотрителен, — говорю я, слегка покачиваясь, Стелла же качается, как сумасшедшая.

— Давай-ка, я ее возьму, — и он легко обхватывает ее за талию.

Со Стеллой, почти висящей на нем, и ее бесконечными признаниями в дружбе всем незнакомцам по дороге, мы направляемся к Taki’s. Здесь — очередь, Таки бросает полкурицы на гриль, кричит что-то по-гречески другому мужчине, находившемуся в магазине, и подходит к противоположной стороне прилавка, показывая, чтобы мы подошли к нему.

У него на плече висит полотенце и опираясь руками на стеклянный прилавок, он радостно кричит: «Аййййй, это мои любимые Kouklas». Год назад он объяснил нам, что Kouklas означает красивые куклы в Греции. Сам Таки достаточно стар, он годится нам в дедушки. Но он сказал, что так обычно называют прекрасных молодых девушек или детей.

— Привет, Таки, — говорю я одновременно со Стеллой.

— Давненько вы не ели еды Таки? Где вы были?

— Это она, — жалуется Стелла. — Она ушла от меня и нашла себе мужика, и теперь не хочет со мной никуда выходить.

Таки поднимает свои морщинистые руки, с просвечивающими венами, и трясет перед своим старым лицом с усами, говоря:

— Ты нашла мужчину. Ну и что? Ты же все равно должна съесть.

Я усмехаюсь, он смотрит на Ноя, стоящего неподалеку.

— Это он?

— Нет, он просто друг, — отвечаю я.

— Он очень большой, — замечает Таки, расправляя плечи и делая огромными глаза.

— Ты думаешь, он большой и там, где полагается? — шепотом спрашивает его Стелла.

— Стелла? — я толкаю ее в бок.

— Пойди и узнай, — с ехидной улыбкой отвечает ей Таки.

Стелла собирается отправиться к Ною, но я вовремя хватаю ее за талию.

— Стелла, — предостерегающе говорю я.

— Что? Он даже не почувствует. Я очень тихонько и осторожно, — невинно отвечает она.

— Не делай этого. Ты пожалеешь об этом утром, — шепчу я ей.

— Всего лишь один маленький разочек, — начинает она канючить.

— Помнишь, когда в последний раз ты напилась и не послушалась меня.

— Когда я подпалила хвастуна, ты имеешь в виду? — хихикая спрашивает она.

— И что случилось с нами потом? — задаю я ей вопрос.

— Нам запретили туда ходить, — хмурясь отвечает она.

Я поднимаю глаза на Таки.

— Она пила на пустой желудок, поэтому, прошу тебя, не подначивай ее.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

— Что можно поесть? — спрашивает Стелла, икая, прикрывая рот рукой. — Упс, простите.