Она не договорила, неловко кивнув в сторону Вальгарда и вышагивавших из тумана вооруженных островитян.

– Тогда была великая смута. Романы же... плохо или хорошо, но они положили ей конец. Принесли жестокий, но порядок. Этот порядок нерушим уже множество поколений. И до сих пор... под их владычеством не совершалось... большого... кровопролития.

Велл дернул щекой и опустил взор. Когда он его поднял, то смотрел в сторону - на клубы тумана, что ненадолго разошлись, открывая склоны близких холмов.

– Не случалось большого кровопролития? Порядок? Да, но какой ценой! При всем уважении... принцесса, тебе стоит спросить о кровопролитии у тех, чью волю романы раз за разом подавляли огнем и мечом... Чьи попытки восстать топили в крови! Неужели ты не слыхала о геттских бунтах? Это было всего с пяток лет назад! А бемеготы? Романы извели их почти подчистую - якобы, за некое оскорбление, что несчастные великаны нанесли гарнизону приграничной романской крепости! Просто за оскорбление! Разве это справедливо?

Ираика промолчала. Впрочем, к лучшему, так как маг еще не закончил.

– А что ты скажешь об их Инквизиции, принцесса? Неужто ее основание тоже можно оправдать... борьбой со смутой? Та самая мерзкая Инквизиция, которую романы создали во славу слепого и глухого к нашим страданиям Лея! Хотелось ли тебе оказаться на месте тех, кого обвинили в колдовстве - безвинно, и безжалостно сожгли живьем? В назидание остальным! Кто еще может быть так жесток, если не проклятые романы? Конец смуты? Романский порядок? Скажи это женам, которых бесчестили проклятые легионеры!

Принцесса слушала молча. Лишь когда маг замолчал, качнула головой, что-то негромко пробормотав себе под нос.

– Простите, ваше высочество. Я не расслышал.

Ираика опустила голову ниже.

– Должно быть, женщинам действительно не дано видеть того, что видят мужчины.

Вальгард, который вновь замечтался о будущем наказании, которое он собирался выдумать для романской ведьмы и ее заносчивого мужа, лишь краем уха прислушивался к разговору. Однако при последних словах вновь взглянул в сторону застенчивой принцессы. Велл нахмурился.

– Что ваше высочество имеет в виду?

Принцесса, наконец, подняла голову. Ее большие синие глаза сверкнули из-под увлажненных туманом светлых волос.

– С моей стороны видится, что несмотря на сказанное тобой, романы даже за все годы их правления не принесли нашей земле столько зла, сколько уже принес ты и... толпы этих проходимцев. И ведь это только начало. А дальше - будет много, много хуже. Если только вас не остановить!

Ошарашенный внезапной смелостью велльской принцессы, Снежный Волк замедлил шаг, и на него едва не налетел идущий следом Хенрик. Кудесник, который тоже был изумлен, открыл было рот, но сказать ничего не успел.

Конь Ираики всхрапнул и выгнул шею. Миг - и туман вокруг него развеяло с негромким хлопком. Глазам изумленных захватчиков предстала велльская принцесса, что восседала на огромном, не менее коня, крюкоклюве. Не тратя ни единого лишнего мига, чудовищная птица хрипло клекотнула - и взмыла в поднебесье.

Снежный Волк опомнился первым. Он до боли стиснул плечо застывшего велльского мага.

– Проклятье! Чего стоишь, ублюдок? Лови ее!

Кудесник стряхнул руку вождя. Спустя мгновение он швырнул вслед нечто, невидимое глазам его соратников.

Однако, промахнулся. Фигура принцессы на небесном летуне стремительно скрылась в плотном тумане.

Вальгард выругался. Его рыжебородый советник оказался прав - проклятая веллийка завела их прямо в ловушку. Теперь это было ясно даже в плотном мареве серого тумана.

– Проклятье. Проклятье! Какого... Что происходит, велл? Отчего ты ее не остановил? Великий хаос, ты разрешил этой подлой бабе завести нас в западню! И что теперь? А? Что будет теперь?

Ответить кудесник не успел. Однако манны все же получили ответ на вопрос своего вождя - всего лишь несколькими мгновениями позже...

***

Сильный ветер налетел неожиданно. Еще несколько мгновений назад даже легкое движение воздуха не нарушало покой стоячей свинцово-серой мглы. Дымчатая пелена делала звуки глухими, точно в каменном мешке. Теперь же порывы вихря безжалостно разрывали пласты тумана, и глазам застигнутых врасплох маннов стремительно открывалось ясное, синевато-серое небо. И все, что было под ним.