– Травмы головы точно нет? – обернувшись к медсестрам, спросил врач.

– Да все в порядке. Мы ж осматривали, – доложила светленькая. – И рентген делали. При длительной потере сознания обязательно. Возможна черепно-мозговая травма, – девушка искоса взглянула на старшую.

Парень без труда догадался, что в назначениях этого самого жизнерадостного типа данных указаний не содержалось. Кровотечения нет – и замечательно. Кинули на койку, и с чувством исполненного долга врач отбыл домой. Утром зашел, глянул и забыл. Нормальное лечение в военном госпитале. Зеленкой помазать – и привет. Анальгинчику еще. Или это только в полевом? Здесь собрались душевные люди. Вот сразу и поверил.

– Ага, – глубокомысленно подтвердил тот. – Смотрел снимок, – он задумался, вспоминая. – Ага. Иногда при контузии бывает, – рассматривая его с видом естествоиспытателя, сообщил врач. – Временная потеря памяти в результате посттравматического шока.

Казашка (среди них очень разные попадаются, сборная солянка из гуляющих в давние времена народов) за его спиной еле заметно улыбнулась. То ли над формулировкой, то ли над затруднениями врача.

– Пульс нормальный, учащения не заметно, – держа его руку, поставил тот всех в известность. – Тошноты не наблюдается?

– Нет.

– Хм… Обычно теряется кусок памяти прямо перед происшествием. А ты у нас уникум. Служи первый год – я бы решил: сачок. А тебе какой смысл? Осенью на дембель. Месяца три в госпитале перекантуешься, и еще и третью категорию заслужил. А с записью о проблемах в голове как бы не свинтили назад, в пятую.

Вот этого он не понял, но промолчал. Лучше не показывать растерянности и не выдавать отсутствия знаний. А то ведь натурально запишут пятую. Что бы это ни означало. Информацией делиться надо дозированно. Потери памяти было не скрыть, да и растерялся первоначально. А теперь рассудок включился. Что такое сотрясение мозга, он прекрасно знал.

– Глупо. Придется поверить в твою странную амнезию. Значит, так… Проверим голубчика по полной программе. Рефлексы ведь в норме. В репку не превратился. Память тоже сохранилась. Значит, нарушения отсутствуют. Прогоним еще раз через томографию, рентген, тесты. Лобные доли проверить, гематому скрытую поищем. Посмотрим. На диссертацию случай тянет, – он весело рассмеялся. – Хочешь прославиться?

– Нет. Я хочу знать, кто я такой.

– У… какой ты скучный… Низин Александр Константинович. Одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения. Старший сержант. Привезли из-за речки. Подрыв. Свалилось тебе на спину пол-скалы, и два легких ранения в ногу. Мясо слегка покарябало, и все. «Прыгун» виноват. В курсе, что есть такое?

– Стакан, набитый дробью, – автоматически ответил Низин, размышляя над именем. Совершенно ничего не колыхнуло на «Александра». Вот фамилия – другое дело. Сразу захотелось встать по стойке смирно и бодро заорать: «Я!» – При срабатывании подскакивает и бьет сверху. Даже если успел упасть, не помогает. Шарики летят не над землей, а вниз. При чем тут скала?

– Посмотри на свою спину – и все поймешь. Потому, видимо, и живой остался. Счастливчик. А подробностей я и сам не знаю. Для лечения не требуется. Отдыхай пока. Переваривай новости. Кто первый зашел в палату? – спросил неожиданно.

– Вы.

– А коек в палате сколько?

– Четыре, – недоумевая, ответил парень.

– Вот и замечательно. Дезориентации также не наблюдается. Не трусь, боец, – бодро сказал, – при благоприятном течении заболевания память постепенно восстанавливается. Галя, – сказал, обращаясь к казашке, – запроси полное дело в части. Любопытненький случай. Будем посмотреть. Зуйко, – тыча пальцем в мордатого, – еще раз без разрешения во двор намылишься – выпишу к чертовой матери. И не посмотрю на отсутствие метра кишок. Прямо в родную часть. Жрать перловку. Смотри у меня!

– А покурить можно? – спросил Низин уже в спину.

– Сколько стоит «Прима»? – остановившись, спросил врач.

– Четырнадцать копеек.

– А «Космос»?

– Семьдесят. Если в твердой пачке.

– У окна, – кинув ему початую синюю пачку с нарисованной ракетой, приказал. – В первый и последний раз. Считай, премия за интересный случай. Сейчас ты до туалета не доползешь.

– Правда ничего не помнишь? – жадно спросил загипсованный. Он так и стоял все время на костылях за спинами, уши только не шевелились от энергии, с которой подслушивал.

– Дай сигарету, – потребовал мордатый.

Тот еще тип. Совершенно не обезображенное работой мысли лицо со сломанным носом. И весь из себя могучий человечище, так и просящийся на плакат, пропагандирующий доблестную армию. Шея – бревно, кулаки размером и весом с гири.

– Вячеслав, – протягивая руку, назвался. – ВДВ. По небу летаем, все видим. Третий год, – подчеркнул интонацией. – А это Женька. Молодой.

– Зовите Сашкой, – произнес Низин и сразу понял – так будет правильно. – К окну пойдем, – с трудом вставая и кряхтя как старик, позвал остальных. – Наглеть не будем.