– Где Левша нашел это?

Макаров посмотрел на черепки.

– На острове, когда вел людей с третьего катера к нам. А что?

– Ты знаешь, что на них написано?

– Конечно. У нас есть женщина, ее зовут…

– Патрисия.

– Точно. Она изучает культуру…

– Филиппин.

– Это так. Она и перевела. «На острове бойся врага, он рядом». Это язык…

– Ита.

Макаров внимательно посмотрел на Гошу.

– Я не погрешу против истины, если предположу, что ты умеешь читать древнефилиппинские письмена?

– Я профессор, Макаров. Хотя и зэк, но все равно профессор. А еще геолог. И доктор наук. Это письмо ита, верно. Но неверен перевод.

Макаров занервничал, поморщился. У него было много дел.

– Ну, ошиблась тетушка. Но какое это имеет значение? Какая для нас разница, что написано на этих камнях?

– Чем дольше я нахожусь на этом острове, тем больше крепнет мысль, что здесь имеет значение любая мелочь. А разница в двух переводах этого письма ита – не мелочь. Вот я и подумал, что тебе это может показаться интересным, – аккуратно положив маленький осколок на большой, Гоша протянул их Макарову. – Но я, видимо, ошибся. Поэтому можешь отдать их сыну. У тебя нет сигареты?

Если бы не последние слова, Макаров так бы и сделал – отнес бы черепки Питеру и через минуту забыл об этом разговоре. Но вопрос о сигарете напомнил о том, что у всех здесь одни и те же проблемы. Гоша тоже страдает без табака.

Опершись на горячий металл палубы, Макаров опустился и прижался затылком к стене надпалубной надстройки.

– Ты перевел. Ты знаешь язык ита. И что же написал один из них?

– «На острове, которого нет, бойся идущего рядом».

Некоторое время они сидели молча.

– Идущего рядом… – повторил Макаров. – И что это значит?

– Ты видишь это? – Гоша поднял руку и показал куда-то в небо.

– Похожее на слона облако.

– А я вижу проволоку.

Макаров посмотрел налево. Потом направо. Потом уронил подбородок на грудь, словно у него сломались позвонки. Последнее, что сделал, посмотрел в Гошины глаза.

– И как давно ты ее видишь?

– Я увидел ее чуть раньше, чем впервые о ней услышал.

– От Джеймса Донована?

– От Чарльза Тэйлора.

Макаров рассмеялся.

– Кто такой Тэйлор? Московский геолог?

– Командир звена «Девятнадцать».

Поднявшись, Макаров отряхнул ладони и направился к взлетному трамплину. «Найдите место внутри корабля!» – крикнул он женщине и ее мужу. Это же относилось и к человеку со шрамом, и его другу, уже собравшимся разместиться неподалеку. «Идите за Франческо! Мне кажется, он полжизни провел во флоте Италии. Он ориентируется в расположении кают экипажа, как я». Вскоре стал ясен его замысел. С приближением ночи палуба должна быть пуста. Но к тому времени, как замужняя пара и двое друзей, переговариваясь и поглядывая на Макарова, побрели к выходу, всем наконец-то стало ясно, что этот авианосец – не прогулочная яхта.

Что-то уже готовилось в камбузе из принесенных припасов, гремел пол, по которому двигали тяжести, звякала медь – люди обустраивали авианосец как жилище.

Не меньше получаса прошло с той поры, как Макаров ушел. Но когда вернулся и снова сел рядом, первое, что услышал Гоша, было:

– Что ты сказал?

– Командир звена «Девятнадцать». Лейтенант Тэйлор впервые упомянул о проволоке. Он увидел проволоку перед тем, как пять «Эвенджеров» исчезли с радаров военной базы в Порт-Эверглейдс.

– Откуда тебе знать о военной базе США в Порт-Эверглейдс? – проговорил Макаров, немигающим, как у питона, взглядом рассматривая нового Гошу.

– Ты хорошо запомнил слова, которые написаны на черепках?

– Да, я должен бояться того, кто рядом. Странно это, но, видимо, какой-то резон у людей ита опасаться быть съеденным товарищами был…

– Ты вычленил из моего перевода важное, но не главное. Ваша переводчица отчего-то не заметила значок письменности ита, обозначающий слово «нет».

– О чем ты говоришь, Гоша?.. – Макаров был перегружен сведениями и сейчас, превозмогая усталость, пытался разместить файлы информации по нужным папкам.

– А ведь этот значок не заметить невозможно, потому что по правилам написания тех лет он всегда ставится перед сушествительным, которое отрицает. «Нет – Остров», – начертал ита. «Остров, которого нет», – звучит это сейчас. Как мог человек редчайшей породы – знаток древней письменности ита, ошибиться в том, что является основой письма этого племени?