– Ты же хотела есть?

Она задрожала, поняв, что он сейчас сделает.

Парень вздрогнул, с силой прижав ее к себе, и, тихо что-то простонав, кончил внутрь. Затем, немного помедлив, (она зажмурилась от отвращения, так как не смогла сразу сплюнуть на землю сперму) вынул его из рта девушки, сразу же закрыв ей рот рукой.

– Ох...Где он?
– мучитель поискал что-то взглядом, затем раздался звук отрываемого скотча.

Она забилась, пытаясь скинуть его руку со рта.

– А ну-ка прекрати, - он убрал руку и быстро, пока она не успела плюнуть, заклеил ей рот скотчем.

Отошел в сторону, смотря на ее реакцию.

Она уже не плакала и не вырывалась - слишком устала. Ноги подкосились, но упасть она не могла из-за примотанных рук, поэтому тело бессильно повисло в воздухе. Веревки впились в кисти рук с такой силой, что те кровоточили.

Сказать, что ей было мерзко, - это не сказать ничего.

– Вкусно?
– с интересом спросил он ее, садясь рядом отдохнуть.

Она медленно покачала головой.

"Горько и противно."

Он устало улыбнулся и встал, надевая трусы. Она по-прежнему следила за ним, но в глазах начало темнеть, а в ушах послышался тихий, но постепенно нарастающий звон.

Сознание угасало.

Как ни пыталась она с этим бороться, все было бесполезно, и последнее, что она увидела, перед тем как упасть в обморок - он, уже надев шорты, уходил куда-то к костру. Обернувшись на ходу, он посмотрел на нее и, повесив голову, вышел из поля зрения.

Засыпая, она все еще видела это.

Его горький взгляд вслед.

Часть 5

Яна очнулась. Еще не открывая глаз, она поняла, что все совсем плохо. Все тело болело так, словно по нему прошлись, маршируя, сотня снеговиков в кирзовых сапогах, волоча за собой колючие новогодние елки.

Рот по-прежнему заклеивал скотч. Она так и не проглотила его семя, все внутри протестовало против этого.

Руки и ноги жгло в тех местах, где были замотаны веревки. Между ног как будто поработали раскаленной кочергой. А еще она очень устала.

Но хуже всего этого было ощущение того, что ее использовали, как вещь.

Она медленно открыла глаза.

Уже темно. Солнце давно село.

Сколько она здесь провисела?

Затекшая шея не позволяла особо вертеть головой, но ей надо было увидеть, где он и что делает.

Его не было.

То есть совсем не было. Она напрягла распухшие от рыданий глаза, всматриваясь в темноту.

Костер не горел, а лежащие рядом одеяла были сложены так же, как и утром.

"Куда...он ушел?..." - мысли ползли, как сонные мухи, не быстрее, - " Он ... ушел... насовсем?"

Она вдруг поняла, что очень голодна.

А еще...

"У меня не хватит сил освободиться", - устало подумала она, уже даже не паникуя, - " Если он ...ушел насовсем, то я тут... просто умру."

Она слабо сжала пальцы на руках. Те были покрыты какой-то хрупкой темной корочкой.

"Кровь... Когда я поранилась?..."..

Где-то в глубине леса хрустнула ветка.

"Он сказал... что мы в десяти километрах... от города. Здесь... могут водитбся дикие животные?..."

Еще хруст, уже ближе. Кто-то явно шел сюда.

Она мотнула головой, отбрасывая с лица волосы.

Теперь совсем близко...

Из чащи вынырнул темный силуэт. Он застыл на несколько секунд, затем подошел к ней.

"Вернулся", - с каким-то облегчением подумала она, - "Он вернулся". Однако следующая мысль была не такой хорошей:

"Может, он решит продолжить?..."

Он был уже совсем рядом. Шел медленно. В волосах запутались какие-то листики, штаны были порваны в двух местах. Голова низко опущена, и не разберешь, что он думает и чувствует.

Остановившись на расстоянии вытянутой руки, парень замешкался. Затем подошел вплотную, и она почувствовала исходящее от него тепло своей кожей.