Яна забилась, пытаясь отстраниться от него.

Он приблизил нож к ее лицу... и перерезал скотч.

Девушка шумно выдохнула.

– Боишься меня?
– с интересом повторил он.

– Сволочь. Отпусти меня.

– Не надо обзываться. Ответь, пожалуйста.

– Нет! Не боюсь! Не боюсь, так и знай!

– Врешь, - удовлетворенно ответил он.

– Нет. Я не боюсь.

Он засмеялся и, усевшись поудобнее, начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.

Она закричала.

Первая, вторая, третья.

Показался край лифчика, розового с голубой полоской.

Четвертая, пятая, шестая.

Рубашка оказалась расстегнута полностью.

Яна покраснела и попыталась нагнуться вперед, чтоб прикрыться, но веревки не дали ей этого сделать.

Он некоторое время пристально смотрел на нее, по-прежнему довольно улыбаясь.

– Так кричишь и не боишься?

– Да!
– закусив краешек губы почти до крови, крикнула она, - Просто мне слегка не нравится, что с меня снимают рубашку!

– Ну, тебе не будет холодно. Лето все-таки, днем жара под тридцатник. К тому же, я не снимал с тебя рубашку.

Она озадаченно посмотрела на него. Нахал пожал плечами:

– Я всего лишь ее расстегнул. Она по-прежнему на тебя надета.

Она скептически посмотрела на него.

Он расхохотался и, глядя ей прямо в лицо, положил ладони Яне на грудь. Она закричала снова, затем осеклась от неожиданности и испуга, когда он резким движением приобнял ее, тепло дохнув на ухо, и расстегнул лиф. Тот упал на девушкины колени.

Парень отодвинулся, оценивая то, что получилось.

– Неплохо, неплохо. Какой размер?
– осведомился он у нее.

Та всхлипнула.

– Третий.

Он громко хлопнул в ладоши, заставляя ее вздрогнуть.

– Красота, - сообщил он ей, - Посиди пока так, а я пойду кого-нибудь пожарю на костре и съем. Хлебушек какой-нибудь. Тебе не предлагаю, да?

Она кивнула, дрожа от возмущения и страха. Обнаженную грудь и торс неприятно холодило.

Парень и правда зашуршал чем-то позади, около костра, затем до нее донесся приятный запах жареного хлеба. Спустя несколько минут он подошел к ней и снова сел рядом, уплетая пищу и с одобрением смотря на нее.

Ощутив на себе его изучающий взгляд, девушка покраснела еще сильнее и закрыла глаза.

"Он не заставит меня заплакать. Ну же, давай, крепись. Ты сильная..."

– Эй. Эй, - не открывая глаз, шепотом позвала она.

– Чего тебе? Успокоилась немного, да?

Она помолчала.

– Что ты собираешься...
– ее голос сорвался, но она, откашлявшись, продолжила фразу, - Что ты собираешься делать со мной?

Он поднялся, отнес куда-то тарелку, затем подошел совсем близко к ней и сел рядом опять, лицом к лицу. Она увидела, что он по-прежнему улыбается. Ей стало еще страшнее.

– Пока не знаю. Может, я отрежу от тебя что-нибудь на сувенир. Может, вырву пару ногтей. Может, ты лишишься глаз. Может, носа или ушей. Я думаю, - тут он выразительно посмотрел на ее грудь, - Мы весело проведем время и другими способами, отвечаю тебе.

Она кое-как держалась до этого, но теперь, услышав его слова, молча начала плакать, не изменившись в лице.

– Ну, ну. Не плакай... Не плачь, - он ухватил ее за подбородок, приблизив свое лицо к ней, - Я не убью тебя... Может быть. Во всяком случае, неделю или около того я с тобой поиграю.

– Подонок.

– Ну, как невежливо.

– Мерзкий ублюдок! Урод! Отпусти меня! Отпусти!

Он не отодвинулся, когда она начала кричать.

– Ты думаешь, тебя кто-то услышит? Ошибаешься. Очень ошибаешься. Мы вдали от города, детка. Около двадцати километров вглубь леса. Да.