Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы
вернуться

Сологуб Федор Кузьмич
Шрифт:

«Путь мой трудный, путь мой длинный…»

Путь мой трудный, путь мой длинный. Я один в стране пустынной, Но услады есть в пути, Улыбаюсь, забавляюсь, Сам собою вдохновляюсь, И не скучно мне идти. Широки мои поляны, И белы мои туманы, И светла луна моя, И поёт мне ветер вольный Речью буйной, безглагольной Про блаженство бытия.

«Где грустят леса дремливые…»

З. Н. Гиппиус

Где грустят леса дремливые, Изнурённые морозами, Есть долины молчаливые, Зачарованные грозами. Как чужда непосвящённому, В сны мирские погружённому, Их краса необычайная, Неслучайная и тайная! Смотрят ивы суковатые На пустынный берег илистый. Вот кувшинки, сном объятые, Над рекой немой, извилистой. Вот берёзки захирелые Над болотною равниною. Там, вдали, стеной несмелою Бор с раздумьем и кручиною. Как чужда непосвящённому, В сны мирские погружённому, Их краса необычайная, Неслучайная и тайная!

«Восставил Бог меня из влажной глины…»

Восставил Бог меня из влажной глины, Но от земли не отделил. Родные мне – вершины и долины, Как я себе, весь мир мне мил. Когда гляжу на дальние дороги, Мне кажется, что я на них Все чувствую колёса, камни, ноги, Как будто на руках моих. Гляжу ли я на звонкие потоки, – Мне кажется, что это мне Земля несёт живительные соки, Свои дары моей весне.

«Сияя счастьем самохвальным…»

Сияя счастьем самохвальным Поспешно-зыбкой красоты, По небесам моим печальным Заря рассеяла цветы. Повеял мирно вечер мглистый Забвеньем низменных тревог И тонкой дымкой серебристой Мои долины заволок. Всё стало сбыточным и тайным, – Краса небес и дольный сон. Ничем обычным и случайным Покой души не возмущён.

«Какие-то светлые девы…»

Какие-то светлые девы Сегодня гостили у нас. То не были дочери Евы, – Таких я не видывал глаз. Я встретил их где-то далёко В суровом лесу и глухом. Бежали они одиноко, Пугливо обнявшись, вдвоём. И было в них много печали, Больной, сиротливой, лесной, И ноги их быстро мелькали, Покрытые светлой росой. Но руки их смелой рукою Сложил я в спасающий крест, И вывел их верной тропою Из этих пугающих мест. И бедные светлые девы Всю ночь прогостили у нас, – Я слушал лесные напевы, И сладкий, и нежный рассказ.

«Камыш качается…»

Камыш качается, И шелестит, И улыбается, И говорит Молвой незвонкою, Глухой, сухой, С дрёмою тонкою В полдневный зной. Едва колышется В реке волна, И сладко дышится, И тишина, И кто-то радостный Несёт мне весть, Что подвиг сладостный И светлый есть. На небе чистая Моя звезда Зажглась лучистая, Горит всегда, И сны чудесные На той звезде,– И сны небесные Со мной везде.

«Я люблю мою тёмную землю…»

Я люблю мою тёмную землю, И, в предчувствии вечной разлуки, Не одну только радость приемлю, Но, смиренно, и тяжкие муки. Ничего не отвергну в созданьи, – И во всём есть восторг и веселье, Есть великая трезвость в мечтаньи, И в обычности буйной – похмелье. Преклоняюсь пред Духом Великим, И с Отцом бытие моё слито, И созданьем Его многоликим От меня ли единство закрыто!

«Чернеет лес по берегам…»

Чернеет лес по берегам. Один сижу я в челноке, И к неизвестным берегам Я устремляюсь по реке. На небе ясная луна, А на реке туман встаёт. Сияет ясная луна, И кто-то за лесом поёт. О, ночь, единственная ночь! Успокоительная сень! Как пережить мне эту ночь? К чему мне свет? К чему мне день?