Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы
вернуться

Сологуб Федор Кузьмич
Шрифт:

«Я напрасно хочу не любить…»

Я напрасно хочу не любить, – И, природе покорствуя страстной, Не могу не любить, Не томиться мечтою напрасной. Чуть могу любоваться тобой, И сказать тебе слова не смею, Но расстаться с тобой Не хочу, не могу, не умею. А настанут жестокие дни, Ты уйдёшь от меня без возврата, О, зачем же вы, дни! За утратой иная утрата.

«Цветик белоснежный…»

Цветик белоснежный У тропы тележной Вырос в месте незнакомом. Ты, мой друг, простился с домом, Ты ушёл далеча, – Суждена ль нам встреча? Цветик нежный, синий Над немой пустыней Вырос в месте незнакомом. Ты, мой друг, расстался с домом, От тебя хоть слово Я услышу ль снова?

«Скучная лампа моя зажжена…»

Скучная лампа моя зажжена, Снова глаза мои мучит она. Господи, если я раб, Если я беден и слаб, Если мне вечно за этим стоном Скучным и скудным томиться трудом, Дай мне в одну только ночь Слабость мою превозмочь И в совершенном созданьи одном Чистым навеки зажечься огнем.

«Над безумием шумной столицы…»

Над безумием шумной столицы В тёмном небе сияла луна, И далёких светил вереницы, Как виденья прекрасного сна. Но толпа проходила беспечно, И на звёзды никто не глядел, И союз их, вещающий вечно, Безответно и праздно горел. И один лишь скиталец покорный Подымал к ним глаза от земли, Но спасти от погибели чёрной Их вещанья его не могли.

«Целуйте руки…»

Целуйте руки У нежных дев, Широкий плащ разлуки На них надев. Целуйте плечи У милых жён, – Покой блаженной встречи Им возведён. Целуйте ноги У матерей, – Над ними бич тревоги За их детей.

«Ты в стране недостижимой…»

Ты в стране недостижимой, – Я в больной долине снов. Друг, томительно любимый, Слышу звук твоих шагов. Содрогаясь, внемлю речи, Вижу блеск твоих очей, – Бледный призрак дивной встречи, Привидение речей. Расторгают эвмениды Между нами все пути. Я изгнанник, – все обиды Должен я перенести. Жизнью скучной и нелепой Надо медленно мне жить, Не роптать на рок свирепый, И о тайном ворожить.

III

Сеть смерти

«Забыв о родине своей…»

Забыв о родине своей, Мы торжествуем новоселье, – Какое буйное весепье! Какое пиршество страстей! Но всё проходит, гаснут страсти, Скучна весёлость наконец; Седин серебряный венец Носить иль снять не в нашей власти. Всё чаще станем повторять Судьбе и жизни укоризны. И тихий мир своей отчизны Нам всё отрадней вспоминать.

«Пламенем наполненные жилы…»

Пламенем наполненные жилы, Сердце знойное и полное огнём, – В теле солнце непомерной силы, И душа насквозь пронизанная днём. Что же в их безумном ликованьи? Бездна ждёт, и страшен рёв её глухой. В озарении, сверканьи и сгораньи Не забыть её, извечной, роковой.

«Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик…»

Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик, Я услышал над собою, и узнал зловещий клик. И приникши к изголовью, обагрённый жаркой кровью, Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью, Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь, И она легла спокойно, а двойник сказал: «Забудь. Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала, Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало».