Шрифт:
(3) Рассказывают, что блаженный Петр, видя супругу свою ведомой на казнь, возрадовался ее призванию в вышние селения и возвращению домой. Окликнув ее по имени, ободряя и утешая, он воззвал к ней: «Помни же Господа!»1587. (64, 1) Таков был брачный союз этой блаженной четы; таков был и образ действий мужа по отношению к той, что была для него в этом мире дороже всех людей. (2) О том же говорит апостол: «Женатый да будет как неженатый»1588; тем самым указывая на то, что брак должен быть бесстрастным и не отвлекающим от любви к Господу. Вот почему вернейший из супругов, когда жена его, расставаясь с жизнью, должна была соединиться с Богом, убеждал ее сохранить эту любовь к Спасителю во всей неприкосновенности. (3) Все мученики, среди самых ужасных пыток обращавшиеся к Богу с хвалами, не свидетельствуют ли этим фактом о своей вере в ожидаемые ими посмертные блага? Я убежден, что в них действительно жила непоколебимая уверенность, проявляющаяся во всех их делах. (4) Итак, как бы ни были тяжелы внешние обстоятельства, душа гностика остается твердой и мужественной, как у атлета. (5) Он уверенно следует ее велениям во всех человеческих делах и эта крепость духа оказывается мудрой советницей, которая указывает праведнику верный путь. Основываясь на началах, обретенных свыше и стремясь уподобиться Богу, она умеряет в себе склонность к плотским удовольствиям, и над телесными скорбями господствует. Она спокойно взирает она на всевозможные опасности, надеясь на Бога. (6) Будучи земным образом божественной силы, исполненной всяческих совершенств, душа гностика формируется в результате развития природных задатков, заложенных в ней, воспитания и разумного начала. (7) Эта красота души и делает гностика «храмом Святого Духа»1589 в той мере, к какой он склонен вести свою жизнь в полном соответствии с Евангелием. (65, 1) Такая душа в силах победить любой страх и ужас; не только смерть ее не страшит, но и нищета, болезни, бесчестие и тому подобное. Имеющий такую душу не поддается сладострастию и господствует над всеми неразумными стремлениями. (2) Он хорошо знает, что ему должно делать и в чем себе отказать, ибо знает и то, что подлинно пагубно, а что нет. (3) Зная, чего нужно действительно страшиться, он терпеливо выносит то, что должно терпеть и выносить, и держится того, чего разум велит ему держаться как должного. Основываясь на разумном суждении он отличает то, что действительно надежно и является благом от того, что только кажется благим.1590 Он отличает истинные блага от мнимых, истинные беды от воображаемых, таких как смерть, болезни или бедность, которые считаются таковыми скорее в силу людского мнения нежели в согласии с истиной. (4) Этот добрый муж в силу постоянства, которое его добродетельная душа обратила в привычку, избегает всех чуждых разуму движений, возвышается над тревогами и страстями этой жизни. Он «делает все от него зависящее»1591 для того, чтобы достигнуть намеченной цели, (5) и то, что другие считают превратностями случая, не страшит его, ибо не кажется ему настоящим злом. Что же до истинных зол, то христианскому гностику они не присущи, поскольку, будучи злом, они диаметрально противоположны благу, и невозможно, чтобы один и тот же человек был одновременно носителем обеих противоположностей.1592 (6) «Безупречно исполняющий драму жизни»,1593 — ту, какую определит ему Бог, знает, что ему должно совершить и что претерпеть.
(66, 1) И не происходит ли робость от неведения того, что подлинно страшно, а что нет? А если так, то подлинное мужество свойственно лишь истинному гностику, знающему блага настоящего и будущего. Знающий, как я уже говорил, каких зол не следует страшиться, и твердо убежденный, что один лишь порок есть действительная смерть и пагуба для стремящихся к познанию, облеченный в божественное всеоружие, он ведет с ним непрерывную брань. (2) Если с кем-нибудь от недостатка ли благоразумия и осторожности или же в результате действия, а лучше сказать, содействия дьявола, приключается какая-то напасть, то не следует винить в этом собственную глупость или нечистого. (Ибо благоразумие — это не деятельность, а склонность, и никакая склонность не является деятельностью.1594) Таким образом, деятельность, совершенная по неведению, не есть неведение, но зло, порожденное этим неведением. Действительно, ни грехи, ни страсти не являются злом сами по себе, хотя источником их и является зло. (3) Поэтому тот, чье мужество не основано на разуме, не может быть истинным гностиком. В противном случае и детей, которые из-за своего неведения не страшатся опасных вещей, также следовало бы назвать храбрыми. Так они не боятся притрагиваться к пламени. С таким же основанием можно приписывать мужество и диким зверям, слепо бросающихся на копья и рогатины. Объявим ли мужественными и площадных скоморохов, которые ловко перепрыгивают через мечи, занимаясь столь опасным ремеслом за установленную плату? (4) Совсем иное дело человек, проникнутый истинным мужеством. Если разъяренная толпа ведет его на казнь, он отважно встречает все, что бы с ним не приключилось. В этом его отличие от тех, кто только на словах являются мучениками: эти последние подвергают себя разным случайностям безрассудно и, мягко выражаясь, сами не зная зачем. Мученики же истинные держатся поначалу в стороне, предохраняя себя от опасностей, как подсказывает им здравый смысл, но когда заслышат призыв Господа, спешат предать себя судьям, свидетельствуя о своей вере, выделяясь из толпы вовсе не из-за дерзости, но являя всей земле образец подлинно разумного мужества. (67, 1) Не в пример большинству, которые стремятся к мучениям сравнительно легким из страха перед большими, и не из опасения порицания собратьев по вере и им сочувствующих, они следуют зову. Движимые любовью, они с готовностью следуют голосу, который зовет их, увлекаемые лишь желанием угодить Богу и не ждущие никакой иной награды. (2) Некоторые, напротив, добровольно идут на смерть ради славы, другие — для того, чтобы избежать мук еще более ужасных; третьи — чтобы приобщиться после смерти к радости и веселью. Такие еще дети в вере. Они, если угодно, блаженны, но все же идут не тем путем, который подобает совершеннолетним, и не тем, которым шествует истинный гностик, движимый любовью к Богу. (Но у Церкви и для детей есть венки: как за победу в соревновании в гимназии, она награждает не только мужей.) Стало быть, нужно воспламенять в себе любовь ради нее самой, а не ради посторонних наград. (3) Итак, совершенное мужество развивается в мудреце одновременно с познанием, укрепляясь в нравственной жизни, и от ежедневной борьбы со страстями.
(4) Любовь делает своего атлета бесстрашным воином, чуждым малодушию, наполняет твердым и всецелым упованием на Бога, умащая и тренируя его, подобно тому, как и праведность внушает ему правдивость во всех делах, которая заключена в заповеди: «Да будет у вас: да, да; нет, нет».1595 (5) То же нужно сказать и о благоразумии. (6) Ибо борется он не из стремления к славе и почестям, подобно атлетам, состязающимся из-за венка и известности. И не тяга к богатству должна руководить им, как бывает с тем, кто становится скупердяем под влиянием этого гибельного порока. Не делает он этого и из любви к своему телу и ради поддержания здоровья. Тем более отличен он от тех, кто воздерживается просто потому, что ведет грубый образ жизни и не случилось ему еще отведать роскоши. (7) Такой человек, проводящий всю свою жизнь в тяжелых трудах, если получит возможность насладиться благами жизни, непременно утратит всякое чувство меры. Лишь только представится благоприятный случай, он непременно покинет путь добродетели и преступит закон. (8) Напротив, контроль над собой, то не ради него самого, а ради гносиса, вечно сущего, делает человека господином и хозяином над собой. Только истинный гностик воистину воздержан и неподвластен страстям. Он не плавится в их горниле, подобно алмазу.
(68, 1) Причиной всех этих наук, наиболее святой и царственной, является любовь. Верная всему благому и доброму, отличающаяся единством, характерным для нее, причина эта возвышает гностика до степени друга и сына Божьего, который воистину становится «совершенным мужем в меру возраста»1596. (2) Единодушие относительно одного и того же есть согласие. Тождество же — это то же самое, что и единство. Дружба поддерживается сходством, а сходство ведет к единству. (3) Таким образом, гностик, который любит единого и истинного Бога, становится его другом и оказывается среди его сыновей. (4) Подлинное благородство человека, истинное значение познания и совершенство заключены в непрестанном знании Бога и духовном созерцании его. Окончательное совершенство, достигаемое истинно мудрым, есть очищение души от малейшей скверны. Вот когда удостаивается он вечного созерцания Вседержителя Бога «лицом к лицу» (1Кор. 13:12.). (5) Однажды проникшись духом, стремится он в сродную ему Церковь, в сонмы духов, и наследует покой в Боге.
XII. Гностический образ жизни (продолжение)
(69, 1) Так, следовательно, обстоят дела и таково отношение гностика к его душе и телу; мы видим также, что ведет он себя одинаково и ровно по отношению к своим ближним, соотечественникам, законным врагам или кому бы то ни было. (2) Он не отвергает своего брата, который, в соответствии с божественным законом, имеет одного с ним отца и одну мать. Он помогает нуждающимся, утешая и поддерживая их, и давая им средства к существованию, каждому при этом предлагая именно то, в чем тот нуждается, а не всем одно и тоже, соблюдая справедливость и учитывая личные заслуги, не обращая внимания на то, что некто может сказать ему, что он сдался из страха, если в действительности не из страха, но из желания помочь сделал он это. (3) Ибо насколько реже встречаются те, кто для своих врагов не жалеет серебра и не терпит лжи даже от своих ближних и любимых? Таков идеал, из которого мы исходим для того, чтобы достичь точного знания о том, что нам делать, в какой мере, когда и каким образом.
(4) Кто, будучи в здравом уме, будет враждебно относиться к тому, кто не подает никакого повода для враждебности? (5) Именно в этом смысле мы говорим, что Бог не враг и не противник никому, поскольку он является творцом всего сущего и ничто из того, что существует не возникло помимо его воли. Однако мы утверждаем, что каждый неверный, ходящий не в соответствии с его заповедями, является врагом ему, поскольку ненавидит его завет. (6) Именно так обстоят дела и с гностиком, поскольку он также не враг никому, однако те, кто идут противоположным путем, могут считаться врагами ему. (7) Образ жизни, который мы предпочитаем вести, называется праведность, однако различение по этому признаку, в зависимости от достигнутого знания, на более и менее достойных, является мерилом наивысшей праведности. (8) Некоторые практикуют правильные вещи неразумно, воздерживаясь, например, от наслаждения. Так некоторые из язычников по причине невозможности «достичь желаемого»1597 или из страха перед людьми, или же ради чего-то большего воздерживается от благ, которые им непосредственно доступны. Точно так же некоторые из религиозных побуждений ограничивают себя, выполняя данный ими обет или из страха перед Богом. (70, 1) Разумеется, подобные самоограничения являются основой знания, началом пути к лучшей жизни и попыткой достигнуть совершенства. Ибо «страх Божий» является «началом мудрости», (2) однако совершенный «все принимает и выносит» для того, чтобы «порадовать не человека, но Бога».1598 (3) И хотя ему полагается за это награда, однако не собственно за его дела, но по уподоблению и на пользу тем, кто заслуживает награды. (4) Другие же говорят, что признаком умеренного человека является не только способность держать свои страсти под контролем, но также и способность контролировать благие вещи; такой человек постиг со всей достоверностью все премудрости науки, и именно это в результате приносит плоды в виде добродетели.
(5) Таким образом, даже оказавшись в тяжелой ситуации, гностик не отказывается от своих привычек. Ибо сознательное обладание благом является твердым и неизменным, поскольку основано на знании божественных и человеческих предметов. (6) А знание никогда не может превратиться в неведение, также как и обращенное к благу не может обернуться злом. По этой причине он ест, пьет и вступает в брак лишь потому, что это необходимо для поддержания существования, ни в коем случае не рассматривая все это как жизненную цель. Брак также возможен [для гностика], если это разумно и для него имеются необходимые предпосылки. На своем пути к совершенству он ориентируется на образец, явленный апостолами. (7) Ведь нам известны примеры, показывающие, что человек не обязательно должен избирать одинокую жизнь, однако он превосходит того, кто будучи укрощенным женитьбой, рождением и воспитанием детей, заботой о доме, однако без страсти или страданий, несмотря на свое попечение о домашнем хозяйстве, не лишается Божественной любви и умудряется преодолеть все соблазны, возникающие из-за детей, жены, домашних и имущества. (8) Не имеющий семьи в гораздо большей степени свободен от искушений. Заботясь только о себе, он оказывается ниже того, кто не может сравниться с ним в отношении личного спасения, однако превосходит его образом жизни, если он печется об истине, в полной мере следуя образцу.
(71, 1) Нам следует подвергать нашу душу как можно большему количеству предварительных упражнений для того, чтобы она была лучше подготовлена к восприятию гносиса. (2) Не знаете разве, что воск сначала размягчают, а медь очищают, прежде чем сделать качественный отпечаток? (3) Поэтому смерть — это «отделение души от тела»1599. Подобным образом и обретение гносиса напоминает смерть разума, когда душа отделяется и освобождается от страстей, и возносится ввысь к благой жизни, с полным основанием обращаясь к Богу со словами: «Я живу, как ты завещал».1600 (4) Ведь желающий угодить людям не может угодить Богу, ибо толпа всегда предпочитает не то, что должно, но только то, что ей нравится. Однако угождающий Богу в конечном итоге заслуживает уважение лучших среди людей. (5) Как же может такой человек быть склонным к излишествам в еде, питье и сексе? Ведь он с подозрением относится и к словам, которые поощряют страсти, непристойным жестам и даже недостойным мыслям. (6) «Никто, — как сказано, — не может служить одновременно двум господам, Богу и Мамоне» (Мф. 6:24.); и это относится не только к деньгам собственно, но также и ко всем благам и удовольствиям, которые можно купить за деньги. Действительно, благоразумно и истинно знающий Бога не может служить противным ему страстям.