Вера всхлипнула вдруг и крепче сжала руку Евгения.

— Так как же мне быть теперь, Женя? — дрожащим голосом спросила она, вытирая надушенным платочком слезы. — Уходить к папе или остаться с мамой? Когда я садилась в поезд, твердо решила не возвращаться к ней больше, а теперь мне очень жалко ее. Она такая одинокая и беспомощная… Но ведь и с ее стороны просто жестоко отвергать папу, который все еще любит ее. Что же вы молчите, Женя? Или вам неприятно, что с вами завела такой интимный разговор почти незнакомая вам девушка?

— Ну, что вы, Вера? — горячо проговорил Евгений. — С чего вы это взяли?

— Ни с чего я это не взяла, — всхлипывая, произнесла Вера. — А просто я очень поверила в вас. Вообще я очень доверчивая и когда-нибудь поплачусь за это…

— Вы многое, наверное, делаете сгоряча, — уже более спокойно заметил Евгений. — Не торопитесь уходить от матери.

Вера долго вытирала заплаканные глаза, потом сказала довольно холодно:

— Вот уже не ожидала от вас такой рассудительности, таких трезвых друзей у меня и без вас достаточно.

Евгений, обиженный ее словами, хотел было возразить, но она зябко повела плечами и заявила решительно:

— Ну, а теперь мне домой пора — поздно уже.

Прощаясь на перроне вокзала, Вера сказала все с тем же холодком в голосе:

— Попробую послушать вашего благоразумного совета — вернусь к маме.

Совсем уже стемнело, когда Евгений добрался до своего дома.

…Александр Львович Красовский смотрел на сына слегка прищуренными, насмешливыми глазами. Аркадий стоял перед ним, заложив руки в карманы модного пиджака, и возбужденно говорил о чем-то. Красовский не старался понять смысла слов Аркадия, его больше интересовали взволнованные, даже, пожалуй, нервозные нотки в голосе сына. Он, видимо, не только встревожен, но и напуган чем-то, как самый последний трусишка.

Но почему? Почему в этом парне, таком же рослом, крепком, как он, Александр Красовский, — душа зайца? Ведь у него было детство, какому мог бы позавидовать любой его сверстник. Он сам, Александр Красовский, в его годы и представления не имел, что вообще можно жить так безмятежно. Нет, его детство было совсем иным, о нем лучше и не вспоминать вовсе… Когда у его папы-нэпмана отобрали магазин, а самого папу арестовали, пришлось срочно перебраться со старшим братом в другой город и жить там под чужим именем. А ведь ему было тогда всего 15 лет, и он не успел даже окончить средней школы. Ну и потом было не легче. Брат спутался с какими-то дельцами и тоже угодил на скамью подсудимых. Выбиваться «в люди» пришлось уже без его помощи.

Жизнь Аркадия ничто не омрачало. Красовский дал ему все, что сам не имел в его годы. Жена, с которой Красовский разошелся, перебралась в Москву, и дети Красовского — дочь и сын — жили у нее, не зная ни нужды, ни горя.

«Отчего же, однако, столь хлипкие нервы у этого парня? — удивлялся Красовский, чужими, придирчивыми глазами разглядывая сына. О чем это разглагольствует он, с такими визгливыми нотками в голосе?».

— Мы потеряли всякую осторожность, отец, — говорил между тем Аркадий, и его нижнее левое веко легонько подергивалось. — Кутим и дома и в ресторанах, сорим деньгами. Разве это не может не броситься им в глаза? А то, что ты мною прикрываешься, это ведь тоже ненадежно. Может быть, даже и разгадано уже… Да я не сомневаюсь даже после этого случая, что разгадано.

— Какого случая? — уже не насмешливо, а раздраженно спросил Красовский. — Можешь ты говорить спокойно, без истерики, или тебе дать сначала валерьяновых капель?

— Полчаса толкую ему об этом, а он спрашивает — какого случая? — возмутился Аркадий, и обычно бледное лицо его стало почти пунцовым. — Ты что, издеваешься надо мной? Я же говорю тебе, что за мною весь день сегодня следил какой-то тип. Уверен, что и за тобой следят, но ведь ты так веришь в свою неуязвимость, что и не помышляешь, видимо, о предосторожности. Или, возможно, тебе надоела уже свобода?

Однажды утром, когда Алехин пришел на работу, майор Миронов протянул ему пачку фотографий со словами:

— Вот, можете любоваться на господина Красовского.

С первой фотографии смотрело слегка располневшее лицо уже немолодого, но хорошо сохранившегося мужчины. Чувство собственного достоинства сквозило в каждой его черточке. Выражение глаз было решительным, почти властным.

«Да, — невольно подумал Евгений, — в таком не сразу заподозришь преступника». Его размышления прервал Миронов.

— Вот вам адрес. Поезжайте и поосторожнее наведите справку, как досталась Красовскому квартира в доме тринадцать. Нам теперь все нужно знать об этом человеке: где живет, как живет, какими средствами располагает.

Прибыв по указанному адресу, Алехин установил, что дом, в котором Красовский имеет квартиру, — кооперативный. От работников домоуправления удалось узнать, что Красовскому передал свои права на квартиру кто-то из пайщиков, за сумму, на много превосходящую размер пая.

Вернувшись, Алехин не застал Миронова на месте. Однако вскоре майор позвонил из города и сказал, что они увидятся только завтра утром.