– Закончится когда-нибудь сегодняшний день?
– Подумала она, перед тем, как конвертоплан ударился о поверхность.

Брызги воды ударили в иллюминаторы. Мужчины и Полина отсоединили ремни и выглянули на улицу. Их угораздило опуститься в реку. Удар смягчился о воду, но напугал местных людей. На малой тяге, как на воздушной подушке, конвертоплан выполз на берег и сел на шасси. Нашатырь быстро вернул в сознание полицейскую. Она резко пришла в себя и забегала испуганными глазами.

– Что..., что..., мы приземлились?
– Не веря в свое спасение, проговорила она.

– Да, эта девчонка быстрее нас сообразила, как включить аварийную посадку.
– Произнес один из копов.

Полицейская посмотрела на Полину недоверчиво, но ничего не сказала.

– В центр уже доложили?
– Спросила она.

– Еще нет.

– Я сама доложу.

Полине стало смешно. Эта мадам, наделавшая в штаны при первом серьезном испытании, все равно хотела показать себя командиром. Полицейская не поняла причину ее смеха.

– У тебя истерика, от страха, это скоро пройдет.
– Заметила она.

– Такой истерики, как у вас я еще не видела. Аааааааа!
– Полина закричала, а потом откинулась на спинку, закрыла глаза и высунула язык, изображая женщину.

– Что ты...., что ты себе позволяешь?
– Полицейскую проняла Полинина шутка.
– Это был способ психологической разгрузки в нештатной ситуации.

Тут уже не выдержали ее коллеги и рассмеялись.

– Цыц!
– Прикрикнула на них командирша.

Она связалась с центром и получила приказ ждать на месте, до прибытия помощи и комиссии.

– Сейчас приедут специалисты и найдут причины этого чрезвычайного происшествия.
– Уверенно произнесла женщина.

Нелегко было поколебать ее уверенность в том, что все произошло неспроста.

– Я вас предупреждала, что такое возможно. Авария не была случайностью, ее подстроили. Как и аварию на яхте. Вы, наверное, знаете о чем я?

– Меня зовут капитан Мориц, и я веду это дело.
– Наконец-то представилась женщина-полицейская.
– Интерпол.
– Она отогнула лацкан, чтобы Полина рассмотрела значок на нем.

– Очень приятно!

– Это лейтенант Сулима и лейтенант Ягло.

– Очень приятно.
– Повторила Полина.
– Меня зовут Полина Громова, я из России. Была тайно вывезена и доставлена на остров Ликидос неделю назад. Там же обнаружила похищенного ранее профессора Блохина, преподавателя нейробиологии и выдающегося ученого из университета в котором я учусь.

– Мы располагаем стопроцентными сведениями, что это не так.
– Вступил в разговор лейтенант Ягло.
– Нам интересно, с какой целью ты пытаешься выдать себя за другого человека.

– Послушайте, господа полицейские, я могу показать вам место, где я живу, мои родители меня признают, соседи, однокурсники, преподаватели, все скажут, что я Полина Громова, а не какая-то Иоаниди. Мой профиль изменили преступники, потому что они хотят избавиться от меня. И у них, поверьте, есть возможности использовать Сеть в своих интересах.

– Звучит, чересчур фантастически.
– Подытожил ее речь Сулима.
– В Сеть нельзя войти анонимно, и это гарантия того, что люди не могут произвести в ней ничего противоправного, чтобы это осталось незамеченным.

– Могут! Еще как могут!
– Полина повысила голос, не выдержав бараньего упорства.

Ей вдруг пришла в голову идея продемонстрировать свои способности по анонимному пользованию Сетью, но аналитическая программа дала сигнал не делать этого. Полина плюхнулась назад в кресло и демонстративно выставила на обозрение связанные руки.

– Если бы не я, то вы бы догорали сейчас в обломках.

– Мы признательны тебе, но наше расследование не может быть пристрастным из-за этого.
– Ответила Мориц.

– Вы считаете меня подозреваемой?
– Полина подняла руки, связанные стяжкой, хотя это было и так ясно.

– Да.

– В чем же?

– Убийстве.

Полина вздрогнула. Все-таки она не рассчитала силу и убила камнем Ионаса или его напарника, или обоих сразу. До сего момента она не хотела думать о том, что могла убить, надеялась, что все обошлось. Теперь ей стало не по себе. Она - убийца. Пусть она и сделала это из самообороны, но теперь этот ярлык прилипнет к ней навсегда. Не видать ей карьеры врача, если только тюремного. Что еще хуже, для собственной совести это занятие самопоеданием до самой смерти.