– Ну, Га Ыль! Ну, не злись! А?

– А мне-то что? Мне от твоих проблем ни холодно, ни жарко. На-то они и твои.

– Прости, - прошептала я.

– Я вот, только, одного не могу понять...

– Ммм?

– Любой другой парень, на его месте, почти раздетую девчонку, в одной постели с собой, бы принял как приглашение, и воспользовался ситуацией.

– Что?! Ах!

– Не ахай. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю? Он тобой не воспользовался!

– Ой, - я покраснела.

– Смущаться надо было, когда под одеяло к нему лезла. А теперь уже поздно, краснеть-то. Ну сама посуди. Один поцелуй на прощание, не считается ни изнасилованием, ни сексом вообще. Так что, к чести Гу Джун Пё, нужно сказать, что держать свое слово он умеет.

– Эх, - снова вздохнула я.

Га Ыль на меня посмотрела и с подозрением прищурилась.

– А, ты в него случаем, не влюбилась? А?

– Что?!!

– Да не ори ты так! Я не глухая.

– Как тебе в голову такое пришло?

– Эй, подруга, мне-то ответ знать не нужно, а вот с собой, тебе стоит быть предельно честной, – она задумалась.

– Га Ыль, - позвала я, – что случилось?

– А?

– Ты странная.

– Вот, тебе советы даю, а в себе разобраться не могу, – покачала головой подруга.

– Ты о чем? Ты все еще любишь Сон Дже?

– Что? Нет. Я не о нем. Просто меня поразили в сердце, черные глаза Казановы. И я никак не могу избавиться от навязчивой идеи по имени И Чжон.

– Но, Га Ыль, подруга, он ведь бабник, каких поискать! Он ведь только играет с девушками! Он...

– Да, знаю я, знаю. Но сделать ничего не могу. Я просто влюбилась в его глаза и очаровательную улыбку.

– Га Ыль! – воскликнула я.

Подруга деланно рассмеялась.

– Ну и попались же мы! А?

***

Париж

Я шел не разбирая пути. Все. Это конец. Нет никакой надежды. Со Хен. Мне так страшно сейчас. Я так боюсь. В одночасье я все потерял. Со Хен. Как же так? Ты ведь говорила, что любишь меня, но ты... я даже боюсь сказать это. Я потерял тебя, себя, свою жизнь, твою жизнь. Я так надеялся. Чан Ди сказала, что если я не попробую, то никогда ничего не получу. Но по крайней мере, у меня бы была хотя бы надежда. Надежда, что однажды ты вернешься. Улыбнешься мне. Мне, и только мне. А теперь надежды нет. И жизни тоже нет.

– Эй, уродец косоглазый!

Я повернулся на голос.

– К тебе, тебе обращаюсь! Деньги гони! И побыстрее! А то я тебе твои косенькие глазенки-то выколю!

– Выколи.

– Что?!

– Я говорю выколи, - тихо повторил я.

Парень врезал мне и я упал на землю. Черт! Больно! У него кастет, что-ли? Вдруг меня начали пинать ногами. Я даже не кричал. Было больно, но не больнее чем сердцу.

– Эй, вы, оставьте его, - словно сквозь туман я услышал звонкий голос.

Через затуманенные пеленой глаза я заметил худенькую фигурку. Малышка, сразу окрестил я ее. Действительно в ней было не больше метра пятьдесят пять, но ее маленький рост совсем не мешал ей, а наоборот помогал. Он делал ее верткой, как юла. Девчонка пинала парней по коленам, била... Ай, даже от одного вида ее зонтика, между ног одного из грабителей, у меня яйца зачесались. Врезав главарю пару раз зонтиком по морде она подскочила ко мне и, схватив за руку, потянула.

– Ну что развалился! Спать собираешься? Бежим! Двигай, давай, поршнями!

И мы побежали. Вернее девчонка неслась со скоростью света, а я еле волочил за ней ноги.

– Уф, смотались, - сказала она и улыбнулась. От такой искренней улыбки мне показалось, что вышло солнышко, я даже оглядываться начал, не наступило ли утро, действительно ли сейчас ночь?

– Спасибо, - с трудом сказал я.

– Ну от твоего «спасибо» я сыта не буду.