***

– Эй, брат, как же тебя так угораздило-то? А? – спросил меня И Чжон.

Все собрались в моей палате. Два дня ко мне никого не пускали. Два дня я вспоминал ее, как она прижимает к моему окровавленному боку свою блузку, как ее грудь находится в нескольких сантиметрах от моей руки, как у меня нет сил эту самую руку поднять и как холодно смотрят эти голубые глаза-айсберги.

Джи Ху пришел один, но через пару минут открылась дверь и вошла Наиля.

– Привет, - улыбнулась она, - как ты себя чувствуешь?

– Лучше, спасибо. – улыбнулся я в ответ. – Наиля, а твоя сестра? Она не придет?

– Нет. Цитирую, - и девушка сделав вежливо-отстраненное лицо, спокойно сказала, - Наиля, ты думаешь мне нечем заняться? Я и так два дня потеряла из-за этого дурака и грубияна, бегая по полицейскому участку и давая показания. Еще и, по твоей просьбе, ложные. А моя любимая блузка пошла в расход, чтобы этот остолоп не истек кровью, – девчонка не выдержала и рассмеялась. А с ней и все мы.

– Ву Бин, сестра действительно злится. Еще никому не удалось заставить ее произнести, хотя бы одно, грубое слово. А в этой тираде их целых три. Так что, за тобой первенство.

***

– Войдите, - ответила я на стук в дверь.

Я подняла глаза от не законченных бумаг и увидела этого остолопа.

– Привет, - он обезоруживающе улыбнулся.

– Здравствуй, - я встала и церемонно поклонилась, - чем обязана такой чести, снова лицезреть вас, сударь?

– Оставь пожалуйста этот высокомерный слог, - он поморщился.

– Как изволите. Чем могу служить?

– Я пришел извиниться, - тихо сказал он.

– Не расслышала, - кажется у меня галлюцинации, слуховые.

– Я хочу извиниться, - громче повторил Ву Бин. – Я не должен был оскорблять тебя на том концерте. Я прошу прощения.

– Ладно, извинения приняты. Это все?

– Ну-у, в общем да.

– Хорошо, до свидания, – я вернулась к работе, но парень даже не собирался уходить. Я подняла на него глаза, - Что-то еще?

– Ты злишься. Если ты приняла мои извинения, то почему ты злишься? Я ведь сказал что...

– Да, я слышала. Но это не те извинения, которых я ждала, - черт, да что же это такое? Почему когда этот парень рядом я не могу сосредоточиться?

– Погоди... Я не понял. За что мне тогда извиняться?

– Сударь, у вас склероз? Мне напомнить?

– Ну да, напомни. Я серьезно не понимаю...

– Вы неслись как сумасшедший! Вы подвергли опасности жизнь моей сестры и мою! Вы подрезали камион! Вы врезались в автобусную остановку, на которой, слава Господу, никого не было! Ваши ранения, хоть и не были очень тяжелыми, требовали лечения четыре недели! И вы не знаете за что вам извиняться? Что же. Действительно. Не за что!

Он снова улыбнулся.

– Прости. Я не подумал, что такая холодная леди как вы, мадемуазель, может обо мне беспокоиться.

Вдруг распахнулась дверь и в кабинет влетела Ин Хи. По ее глазам я поняла, что-то случилось.

***

Что это со мной такое? Я никак не могу обломать эту девчонку! Она все время меня отшивает!

Вдруг распахнулась дверь и в кабинет влетела какая-то девушка, она была очень напугана.

– Что случилось? – быстро спросила Надин.

– Я не знаю, но у Ган Ву сильные боли в животе.

Я удивленно смотрел на Надин, в первый раз увидел у нее на лице хоть какие-то чувства. Она побледнела и выбежала из кабинета. Я ринулся за ней. Интересно, что это за парень такой, что эта льдышка почти падает из-за него в обморок.

Мы вбежали в небольшую комнату. Я оглянулся. Детская?

– Ган, - воскликнула Надин, подбегая к мальчику, которому было что-то около двух лет, - где болит, малыш, покажи!

– Мама, больно, - лепетал он, - больно, животик.