– Понятно, - тихо произнесла я.

Мы сидели и ждали, даже не переговариваясь, даже не плача и почти не дыша. Как-будто боялись нарушить баланс и перевесить чашу весов в не ту сторону.

Не знаю сколько времени прошло. Час? Два? Больше? Вышел врач. Мы встали, нехотя, как бы обреченно, со страхом узнать плохие новости.

– Операцию мы провели успешно и его удалось стабилизировать.

Мы облегченно вздохнули.

– Но его состояние не улучшается. Кто из вас Га Ыль?

– Я, - удивленно подняла голову.

– Он звал вас. Поэтому, я позволю вам посещать его на четверть часа каждый день. Попробуйте поговорить с ним. Возможно он снова захочет жить.

– А он не хочет?

– Не знаю, но хуже не будет. Вы должно быть очень важны для него, поэтому я позволю вам видеть его.

– А о чем мне с ним говорить? – спросила я.

– О чем хотите. О его увлечении. Он ведь гончар? Так попробуйте поговорить о керамике. Пообсуждайте друзей. Все что угодно.

– Я... я попробую.

– Тогда до завтра.

Доктор ушел. И мы в унынии тоже пошли по домам. Главное, что кто-то там, наверху, решил еще подождать.

***

Проходили дни, дни складывались в недели. Хиро уже дважды звонил мне со словами, что мой отпуск затянулся и что я все таки подписала контракт. Я просила его еще подождать, но он был непреклонен. Если через неделю меня не будет в Лондоне, он разрывает контракт и я должна буду выплатить неустойку.

Я пришла к И Чжону в палату совсем разбитая. Села не как всегда на стул, а на край постели и взяла парня за руку.

– И Чжон, я верю, что ты меня слышишь. Я рассказывала тебе о моей жизни в Англии, о моей работе. Я верю, что ты меня поймешь. Знаешь, мне звонил Хиро. Я подписала контракт и должна вернуться. Прости меня. Через несколько дней я уеду и не смогу больше приходить к тебе, но я договорилась с врачом и я буду тебе звонить. Прости меня, что вот так ухожу.

Я наклонилась и поцеловала черноглазого. Как бы мне хотелось, что бы он открыл свои красивые глаза и посмотрел на меня с улыбкой.

Вошла медсестра.

– Пятнадцать минут прошло. Вы должны уйти.

– Да, да конечно. Прости, И Чжон. Я должна идти.

Я встала, собираясь уйти. Во дверях я обернулась.

– И Чжон, возвращайся. Слышишь, вернись к нам. Мы все очень и очень ждем тебя. Ву Бин и Надин, Джи Ху и Наиля, Джун Пё и Чан Ди. И я, И Чжон. Я тоже очень жду твоего возвращения. Вернись к нам, ко мне. Пожалуйста.

Я вышла из здания больницы и направилась к И Чжону в мастерскую.

Почему именно там? Не знаю. Просто, как будто какая-то сила тянула меня туда.

Открыв дверь, я вошла внутрь с неясным трепетом, как бы ожидая чего-то. Прошлась, осмотрелась. Провела пальцами по холодным, но таким красивым керамическим изделиям.

Мой взгляд зацепился на небольшой коробочке. Подошла. Взяла в руки. На карточке не было ничего написано. Не удержавшись, открыла коробку. Парные чашки. Две маленькие чашки для кофе, с резными ручками и украшенные китайскими иероглифами. Ручки совпадали друг с другом как инь и янь, а иероглифы были так красиво вырезаны, как-будто руками бога. Но ведь так и есть. Руки черноглазого Казановы – руки бога гончарства.

Я рассматривала эту красоту пока не поняла, что некоторые знаки мне известны. Осмотрелась и нашла, на полке с книгами по гончарству, «Значение китайских иероглифов». Открыла и стала искать незнакомые знаки, что бы перевести.

Через пол часа, совершенно ошеломленная, закрыла книгу.

Я перевела надписи.

***

Я ехала обратно в больницу. Час назад мне позвонили с сообщением, что у И Чжона был новый кризис, из которого он успешно вышел и пришел в себя.

Приехав на такси, влетела в здание и подбежала к, очумевшей, от моего поведения, медсестре.

– Со И Чжон! Как он?! – воскликнула я.

– Простите, но у меня пока нет никакой информации. Врач еще у него. Подождите немного.

– Спасибо, - с облегчением и радостью выдохнула я, даже не заметив, что задержала дыхание.

В течении нескольких минут приехали остальные. У них, так же как и у меня, вырвался вздох облегчения.