Мы можем быть уверены, что тот, который отменил устаревшее и обвиняющее использование змея, не мыслил так, как его окружение. Защитники змея могли бы привести в поддержку своей веры исторические, библейские даты и, без сомнения, свидетельства опыта. Они могли бы даже сказать, что Бог, который повелел его сделать, не изменяется, потому что Он вчера, сегодня и во веки Тот же (Евр. 13:8), что то, что произошло в пустыне, могло еще произойти и в их дни, что сила Божия не изменилась и особенно, что не сказано ни одного слова относительно окончания действия и использования змея.

РЕЛИКВИЯ

Очевидно, что духовные упражнения, которые производились в отношении этой реликвии, стали беззаконием в глазах Бога. Для многих говорение на языках также является реликвией, которую они защищают и носят в своем сердце. Оно является идолом, о котором заботятся, о котором без конца говорят, и которому посвящают себя беспредельно. Поскольку Бог его дал, значит... Но Бог дал и медного змея... для определенного случая, для определенного времени. За пределами того времени, он становился устаревшим, бесполезным, как и товары или медикаменты с просроченным сроком годности. После этого они уже могут быть опасными, исцеление превращается в инфекцию. Так произошло с медным змеем. Духовная жизнь израильтян была заражена им. Несомненно, что когда у них отобрали змея, многие увидели свою религиозную жизнь рухнувшей, так как больше не знали, на что опереться.

Я понял почему некоторые цепляются за говорение на языках с особым неистовством. Потому что их духовная жизнь настолько слаба, что если они потеряют и это, то больше у них ничего не останется. Их внутренняя жизнь, почти полностью основанная на этом внешнем проявлении, потерпит крушение. Они не могут лишиться его без того, чтобы быть полностью дезориентированы. Без говорения на языках они похожи на наркоманов без наркотиков, пребывающих в невыносимом состоянии “ломки”.

ЛЖЕВЕРА ИЛИ НЕИСКРЕННОСТЬ

Я встречал подобных людей. Однажды подобного рода экстремистский пастор пытался меня убедить, что говорение на языках — это опыт, который необходим буквально каждому человеку. Его “медный змей” был предназначен для всех людей и для всех времен. Я открыл свою Библию и попросил его прочесть вместе со мной конец 12 главы 1 Коринфянам, стихи 29 и 30: “Все ли апостолы?” — “Нет, конечно”, ответил мне он.

“Все ли пророки?” — “Нет”.

“Все ли учителя?”. — “Нет”.

Когда я дошел до следующего стиха, он отказался мне отвечать и читать дальше. Он очень хорошо видел, к чему его вел текст. На вопрос: “Все ли говорят на языках?”, ответом могло быть только “Нет”.

Три раза я пытался с ним заново читать текст. Три раза он отказался следовать до конца. Ушел рассерженным. Начиная с того дня я стал для него “персоной нон-грата”. Когда разрушаешь священные башни, как поступил Гедеон (Суд. 8), нужно ожидать бурной реакции и быть готовым терять друзей.

ЭКСТАЗЫ

В точке, к которой мы сейчас пришли, необходимо развенчать некоторые практики или опыт, которые в жизни многих являются неосознанным отклонением от Писания.

Вот свидетельство, которое рассказали одному молодому подлинному христианину его родители. Когда их сын вышел из своей комнаты, после пребывания пред Богом в говорении на языках, можно было по его лицу увидеть, что в нем что-то произошло. Он почти был похож на Моисея, когда тот спустился с горы, преображенный присутствием Божьим.

Неопровержимо и убедительно, не правда ли? — Похоже на то. Но чтобы в это поверить, надо обойти молчанием все, что было сказано о цели говорения на языках. Надо отложить в сторону тот факт, что это не было знамением для верующих, что использование этого дара не было предоставлено всем людям, и что нигде не написано о том, что его надо практиковать дома, тем более, что его действие закончилось. Это три удара, нанесенные Библией, если не считать остальные, о которых сейчас нет возможности напомнить без того, чтобы не пересказать все сказанное до сих пор. Все те, которые уважительно удивляются подобному опыту не подозревают, что Писание в этом случае игнорировано и они находятся в полном субъективизме.

Кстати, восточные религии предоставляют большее в этом плане. Те, которые имели привилегию прочитать книгу “Combats” (“Сражения”) отца Chiniguy, канадского священника обратившегося в пятьдесят лет в католической церкви, хорошо сделают, если перечитают, по возможности, его свидетельство. Он повествует, что в его священнической жизни самые благословенные и возвышенные мгновения он провел в преклонении перед облаткой (пресный хлеб для причастия). Тогда он достигал возвышенного. Он ощущал себя перенесшимся, возвысившимся, преображенным. После его обращения это “возвышенное” происходящее из ложной доктрины, оказалось для него беззаконием. И все-таки, какой полет души, какое вдохновение, какое свидетельство!..