– Как хочу, так и выражаюсь,- плачу я. Мне было противно. Я не плакала из-за плохой оценки, не плакала, когда Паула ударила меня в нос, не плакала из-за звонка, не плакала, когда приехала мама, и когда она выходила злой из кабинета, но сейчас…

– Ты должна хорошо закончить школу! И ты это сделаешь.

Родительница хватает меня за руку и тащит к машине. Краем глаза вижу улыбающееся лицо Паулы, и злое лицо Андреаса. Какой ужас! Он хочет меня убить? Или мою маму? Мда-а-а…

***

Сидеть на диване и слушать, как орет мама, было неприятно. Я смотрела на камин и жаждала оказаться угольком и просто вспыхнуть, чтобы испарится. Не знаю, как долго мы так просидели, но у меня уже болит попа. Хочу-хочу-хочу лечь на кровать и заснуть.

– Милая, может, хватит уже? Моника все поняла,- заступился за меня папа, поправляя галстук.

– Что хватит? Ты хоть понимаешь, что если она так и будет себя вести, то не ведать ей золотой медали!- кричит мама уже на папу.- А потом что? Куда она поступит?

Лукас сидит около окна и смотрит на улицу, не влезая в наш разговор. Ему всегда было легко отвлечься от других, от проблем, от мира и просто погрузиться в себя. А я так не могу.

– Милая, мы опаздываем!- рыкнул папа и пошел на выход.

– Папа, вы куда?- крикнула я, поворачиваясь к выходу.

– А у мамы мы уже не можем спросить?- разводит руки родительница, смотря на меня.

– В гости идем,- отвечает папа.- Донника идем.

Мама хмыкает, берет сумочку, лежащую на журнальном столике, и едет на выход. Я не обращаю внимания на ее настроение. Все равно ничего не исправлю. Она так и будет на меня злиться.

– Ты как?- спрашивает меня Лукас, когда хлопнула входная дверь.

Я подняла глаза полные слез на него. Смотрю-смотрю…и…и начинаю реветь. Сначала тихо, а потом все громче, и громче, выплескивая весь сегодняшний день. Лукас подъехал ко мне и взял левую руку в свои, и начал медленно гладить. Я слезла с дивана и села около брата, положив голову ему на колени. Его рука начала гладить мою голову, пытаясь успокоить.

– Скажи, почему она так злиться на меня из-за школы?- спрашиваю я, когда перестала плакать.

– Она беспокоится за тебя,- отвечает тихо Лукас, не переставая гладить.

– Но это уже слишком. Она никогда не поднимала на меня руку. А сегодня прямо на школьном дворе. Лукас, я устала от этого всего.

– Моника…,- брат запинается, не в силах подобрать слов.

И в этот момент нам звонят в дверь. Я встала с коленок и пошла открывать, вытирая глаза руками. На пороге стоял Сантьяго, друг Лукаса. Единственный друг, который не бросил моего брата, когда тот не смог больше ходить. Приходит к нам почти каждый день, и с его приходом Лукас становится веселее.

– Привет, Моника,- здоровается кучерявый и всегда улыбчивый Сантьяго, протягивая ко мне правую руку.

– Привет,- улыбаюсь я и протягиваю ему левую руку.

Сантьяго крепко сжимает мою ладошку, после слегка обнимает, другой рукой хлопает по спине, а после целует в щечку.

– Эй,- я легонько бью его в грудь кулачком и смеюсь.

– Где мой братюня Лукас?- он снимает кроссовки, кидает на меня джинсовую куртку и идет в гостиную.

– Я к себе!- кричу им и поднимаюсь на второй этаж, чтобы наконец-то лечь спать.

Я ворочалась около часа. Как только закрывала глаза, вспоминала мамину пощечину и голубые глаза Андреаса. Так и свихнуться можно. Я спустилась вниз и, достав снотворное, легла спать.

***

Следующее утро началось с криков мамы по поводу моего домашнего задания, которое я не сделала. После она кричала на Лукаса, потому что тот не выпил вчера лекарство, а после опять на меня, что я не проконтролировала. А папа спокойно сидел на кухне, читал газету и пил черный кофе.

– Прости,- одними губами сказала я Лукасу.

Он моргнул и улыбнулся. Быстренько съев хлопья с какао, я поехала в школу. И на этот раз с водителем, потому что папа отказался, сказав, что устал после вчерашних гостей. И сейчас я спокойно ехала в машине, слушая музыку в наушниках. Мне всегда интересовало, почему именно у меня такая жизнь, и почему я не могу действовать так, как хочу и считаю нужным.

Жизнь – интересная штука. Она играет с нами, как хочет. Жизнь – это один большой театр, а мы ее игрушки…за какую веревочку дергает, то мы и делаем. С одной стороны, мы сами можем распоряжаться ею, но, с другой стороны, мы делаем то, что диктует нам она. Да, я должна радоваться, что у меня есть семья, которая, я уверена, любит меня. Я и радуюсь. Но не могу свободно вздохнуть. Не могу почувствовать себя самой собой. Чтобы я не сделала, того, чего хочу, рядом обязательно окажется мама и накажет меня. Она словно следит за мной. Следует по пятам. И это угнетает… . Я не могу распоряжаться своей жизнью сама.