• доля домохозяйств, где проживают семейные пары с детьми младше восемнадцати лет, резко упала к 2006 году – до 21,6 процента {180} ;

• с дела «Роу против Уэйда» [43] зафиксировано пятьдесят миллионов абортов;

• с 1960 по 1990 год уровень самоубийств среди подростков вырос втрое. Хотя затем цифра сократилась, по статистике 2006 года самоубийство оставалось третьей основной причиной смерти молодых людей и подростков в возрасте от пятнадцати до двадцати четырех лет, сразу за убийством {181} ;

• обман в спорте, науке, бизнесе и браке распространяется пандемически;

• с 1960 по 1992 год количество тяжких преступлений – убийств, изнасилований, нападений – взлетело на 550 процентов {182} . Последующий спад связан с выходом поколения бэби-бумеров из возраста преступной активности (шестнадцать – тридцать шесть лет), падением рождаемости и 700-процентным увеличением «населения» тюрем, где сегодня находятся 2,3 миллиона американцев, а еще 5 миллионов состоят на испытательном сроке или получили условно-досрочное освобождение {183} .

«Традиционная Америка умирает», – пишет Джеффри Кунер из Института обновления Америки имени Эдмунда Берка; он приписывает этот исход «индивидуалистическому гедонизму», философии «Плейбоя» и «морали Эм-ти-ви» {184} , доминирующим в Голливуде и в обществе.

«Вместо стремления к новой утопии мы отвергаем традиционную мораль, самолично разливая море страданий. Наша культура огрубела, обесценила значимость и достоинство человеческой жизни. Легализация абортов привела к убийству почти пятидесяти миллионов нерожденных младенцев. Инфекции, передающиеся половым путем, тот же СПИД, обрекли на гибель миллионы людей. Число разводов катастрофическое. Семья никому не нужна. Порнография повсеместна, особенно в Интернете. Повсюду отмечаются рождения вне брака и беременность среди подростков. Наркотики и бандитизм терроризируют наши города – и проникают в тихие пригороды» {185} .

Чтение мрачное, но что здесь грешит против правды?

Культурная деградация и социальное разложение сопровождают друг друга. Так предсказывал Т. С. Элиот, еще восемьдесят лет назад: «Мир пытается экспериментировать, создавая цивилизованную ментальность без христианства. Эксперимент обречен; но мы должны проявить максимум терпения в ожидании провала» {186} .

В своей речи «Значение свободы», произнесенной в 1987 году в Вест-Пойнте, писатель Том Вулф перечислил четыре фазы свободы, которые познала Америка. Во-первых, свобода от внешней тирании, завоеванная в ходе революции. Во-вторых, свобода от аристократической британской системы привилегий и сословий. В-третьих, свобода реализовывать мечты и искать место в жизни, пришедшая после гражданской войны. Четвертая фаза наступила в конце двадцатого века. Это «свобода от религии», то есть свобода от моральных и этических ограничений, предписываемых религией и нравственностью. Социальное разложение – итог четвертой фазы свободы. «На мой взгляд, в этом есть нечто ницшеанское, – сказал Вулф, – ведь мы говорим о стране, которая довела представление о свободе до абсолюта, избавляясь от ограничений рутинных правил» {187} .

Русский писатель Александр Солженицын полагал свободу от религии и моральных ограничений, ею налагаемых, «разрушительной и безответственной», видел в ней извращение идей, в которые верили и за которые сражались отцы-основатели:

«…все права признавались за личностью лишь как за Божьим творением, то есть свобода вручалась личности условно, в предположении ее постоянной религиозной ответственности… Еще 200 лет назад в Америке, да даже и 50 лет назад, казалось невозможным, чтобы человек получил необузданную свободу – просто так, для своих страстей…» {188}

Во времена отцов-основателей президент Йеля Тимоти Дуайт писал: «Без религии мы, возможно, сохраним свободу дикарей, медведей и волков, но не свободу Новой Англии» {189} .

Может ли нация сохранить свободу от религии? Мы скоро это узнаем.

Редактор «Кроникл» Том Пятак отмечает аналогичный упадок в некогда консервативной Великобритании, где сегодня лишь 7 процентов населения посещают церковь по воскресеньям {190} . В своем «Рассуждении о неудобстве уничтожения христиан в Англии» Джонатан Свифт, сатирик восемнадцатого века и англиканской священник, словно предвидел, что социальное разложение неизбежно наступит после гибели христианской веры. Крестьянин Свифта, выслушав доводы против Троицы, «весьма последовательно умозаключил», что «ежели все так, как вы говорите, я смело могу блудить и напиваться, а пастор пускай себе ярится» {191} .

«Моральный крах постхристианской Британии очевиден из статистики, а также из анекдотов, – пишет Пятак. – Доля незаконнорожденных среди белых британцев составляет 46 процентов, это вдвое больше, чем среди американских белых, а уровень преступности в Великобритании выше на 40 процентов». Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) считает Великобританию «наихудшей страной западного мира, в которой может расти ребенок» {192} .

Британские дети раньше и усерднее прочих в Европе подсаживаются на кокаин; вероятность того, что они станут нюхать химикаты, для них вдесятеро выше, чем для греческих детей; они в шесть-семь раз чаще курят марихуану, чем шведские дети. Почти треть британской молодежи в возрасте от 11 до 15 лет признается, что напивалась допьяна по крайней мере дважды {193} .

Теодор Далримпл, автор книги «Не взрыв, но всхлип [44] : политика культуры и упадка», пишет, что «в отсутствие трансцендентной цели материальный достаток… может обернуться скукой, порочностью и саморазрушением» {194} . В Великобритании, добавляет Далримпл, «приватизация морали полностью состоялась, никакой кодекс поведения не является общепринятым, разве что правило «делай, что хочешь, если сможешь улизнуть»; над всем довлеет удовольствие. Нигде в цивилизованном мире цивилизация не превратилась в свою изнанку так быстро, как в Великобритании» {195} .