Как Нотр-Дам может учить студентов, что всякая невинная жизнь священна, а затем присуждать степень президенту, который считает, что право женщины оборвать жизнь ее невинного ребенка должно оставаться неприкосновенным? Разве отец Дженкинс не понимает того, что очевидно всем остальным: это противоречие лишает Нотр-Дам морального авторитета?

Любые воззвания к академической свободе со стороны католического института, «чтобы оправдать взгляды, противоречащие вере и учению церкви, – сказал Бенедикт XVI, – в значительной степени воспрепятствуют реализации идентичности и миссии университета или даже ее опровергнут» {313} . Разве церемония в честь наиболее популярного в Америке сторонника абортов не препятствует реализации идентичности и миссии Нотр-Дама?

Отец Дженкинс заявил, что приглашение Обамы «не следует воспринимать как потакание или одобрение позиции по конкретным вопросам, касающимся защиты человеческой жизни» {314} . Тем не менее, самим фактом приглашения Нотр-Дам дал понять, что безоговорочная поддержка со стороны президента той политики, которая обрекает на смерть до трех тысяч нерожденных детей ежедневно на протяжении тридцати шести лет, вовсе не повод отказать ему в почестях от университета, который носит имя Богоматери, родившей Сына Божиего.

Нотр-Дам – по-прежнему католический университет? Этот вопрос снова возник осенью, когда университет, на средства из студенческих взносов, оплатил поездку пяти членов университетского Прогрессивного студенческого альянса в Вашингтон, для участия в марше от Белого дома к Капитолию за права геев. Ведь церковь учит, что гомосексуальность противоестественна и аморальна, что гомосексуальные желания суть «признаки болезни».

Уильям Демпси, выпускник 1952 года, который возглавляет проект «Платан», представляющий десять тысяч «воинствующих ирландцев-выпускников», говорит, что участники проекта «рвут на себе волосы» из-за происходящего в городе Саут-Бенд. «То, что творится в Нотр-Даме, наглядно отражает ситуацию с религиозными учебными заведениями по всей стране. Как знать, не превратится ли он в новый Джорджтаун» {315} .

Хороший вопрос.

На той же неделе (первая неделя Великого поста), когда Обама получил почетную степень Университета Нотр-Дам, Университет Джорджтауна принимал у себя Неделю позитивного секса, проведение которой финансировалось Комиссией студенческой деятельности, а также различными студенческими клубами феминисток и геев, такими как GU Pride [74] . На заседании в понедельник выступал представитель организации, которая «предоставляет площадку» фетишистам, любителям переодеваться в одежду противоположного пола и мазохистам. В Пепельную среду университет предложил студентам мероприятие под названием «Унесенные порно?», обсуждение «альтернативных форм порнографии, которые не предусматривают эксплуатации». Первую субботу Великого поста выделили под лекцию режиссера порнографических фильмов об «отношениях за пределами моногамии» {316} .

Не надо думать, что в Джорджтауне преподается католическое учение о человеческой сексуальности, говорит профессор политологии Патрик Денин. «Нет, университет вяло притворяется, будто обеспокоен вопросами сексуальности, но обсуждает их исключительно с точки зрения «здоровья». Единственная допустимая ортодоксия – это сексуальная свобода» {317} .

Джорджтаунский университет имеет собственный Центр информации для лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов, а также куда меньший по размерам и насыщенности Центр католических исследований о человеческой сексуальности. Денин продолжает:

«Какое послание получают нынешние студенты? Секс, подобно прочему, есть дело вкуса, выбора, личной свободы и утилитарного удовольствия. Это в значительной степени свобода и отдых. Мы должны признать, что моральный климат, который способствовал разорению мировой экономики, сегодня обеспечивает проведение мероприятий наподобие Недели позитивного секса» {318} .

Церковь Второго Ватиканского собора собиралась христианизировать культуру. В итоге же культура дехристианизировала католические институты. «Вместо того чтобы участвовать в попытках формировать, даже изменять эту культуру, Джорджтаун поддается ее влиянию», – заключает Денин {319} .

В Джорджтауне охотно обсуждают альтернативные практики сексуальной жизни, зато внимания христианским практикам вовсе не уделяется. За три года до Недели позитивного секса в Джорджтауне шесть евангелических христианских групп были вынуждены покинуть кампус вследствие запрета своей деятельности, от богослужений и молитв до повседневной помощи коллегам-студентам в общежитиях. Евангелисты выступали за право на жизнь и против гомосексуальных браков {320} .

«Наша задача как преподавателей и как священников – не привести Бога к людям и даже не привести людей к Богу, – говорит отец Райан Маэр, заместитель декана и директор Центра католических исследований в Джорджтауне. – Наша задача… задавать правильные вопросы и помогать молодым людям задавать эти вопросы» {321} .

Автору этих строк довелось учиться в Джорджтауне полвека назад, и иезуиты, которые нас учили, говорили, что ответы на эти вопросы можно найти в вере.

Что случилось с католической церковью в Америке? Культурная война против христианства, некогда удел инакомыслящих и неверующих, перекинулась с приходом поколения бэби-бумеров в кампусы в 1964 году. Морально-социальная революции быстро охватила средства массовой информации, Голливуд и свободные искусства. Посредством музеев, кино, журналов, музыки, книг и телевидения секуляризм преобразовал большую часть нации и изменил представления миллионов людей о правильном и неправильном, о добре и зле. «Укорененный» в наименее демократическом из государственных институтов – в судебной системе, где судьи служат пожизненно и не несут ответственности перед электоратом, – секуляризм принялся искоренять и объявлять вне закона все символы и олицетворения христианства в американской общественной жизни и устанавливать собственные принципы в качестве законов. Потому однополые браки одобряются штат за штатом в судебном порядке, пускай население на референдумах их отвергает.