Такое случается со всеми девчонками, которые стараются получить максимальную порцию солнечных лучей в первый же день пребывания на пляже. Облупившиеся плечи прекрасно соответствовали роли, которую она играла, но у меня возникла смутная догадка, что эти ожоги были получены ею отнюдь не на пляжах южных морей. Ей там, ясное дело, пришлось несладко. Хотя какое мое дело!

— Ну, вот мы и в игре, — заявил я. — Если телефон Уоллинга прослушивается или его контора напичкана «жучками»— как считают в Вашингтоне, — то кто-то уже проверяет парня по фамилии Хелм, остановившегося в отеле «Кларидж». Так что теперь остерегайся нацеленного на нас вражеского глаза или уха.

Она скорчила гримаску.

— Можешь не говорить! Надеюсь, ты не из тех мужчин, у которых после занятий сексом возникает острое чувство голода? Прежде чем пойти пообедать, я бы хотела опробовать нашу исполинскую ванну. — Она сняла маленькие часики с запястья и, взглянув на них, положила на комод. — Итак, свидание назначено на четыре? Сейчас еще только двенадцать— у нас полно времени.

— У нас? — переспросил я. Она метнула на меня взгляд, а я добавил: — Мне не кажется, дорогая, что тебе стоит утруждать себя контактами с фирмой «Симпсон и Уоллинг». Ты же невинный младенец, помнишь? Так что давай в таком духе и будем играть дальше.

Она помолчала и нехотя сказала:

— Пожалуй, ты прав. Ладно, я остаюсь. Мэт?

— Да?

— Ты не сказал, отчего умер Бьюкенен.

— Бубонная чума. Известная также под наименованием «Черная смерть». Очень милая болезнь, поражающая взрослое население земного шара.

Она тихо присвистнула.

— Вот так Макроу! Да он, кажется, и впрямь чокнутый. Мания величия и все такое прочее…

Она выглядела очень мило в костюме Евы, но теперь была моя очередь изображать крутого агента, и я не преминул этим случаем воспользоваться.

— Нас никто не просил подвергать его психоаналитическому исследованию, милая. Нас просили только об одном — убить его.

После обеда, который нам подали в номер, я позвонил в автомагазин на Беркли-стрит и, оставив Уинни в номере подремать, отправился приобрести для нас средство передвижения: ярко-красный «триумф-спит-файер» спортивной модели — последний автомобиль, который секретный агент, посланный на сложное задание, решился бы приобрести. Впрочем, именно в этом и состояла моя задумка.

У него был движок в сто шестьдесят «лошадок», восьмидесятитрехдюймовая колесная база, предел скорости девяносто с чем-то миль и окружность поворота двадцать четыре фута — другими словами, стоило вам зазеваться и резко крутануть руль, как эта машина в ту же секунду отправлялась в обратный путь. Потому-то я ее и выбрал.

В стране, где водители заядлые лихачи, а на загородных шоссе отсутствует ограничение скорости, я был не в состоянии приобрести для себя машину, способную оторваться от погони— да и бюджет нашей конторы этого не позволил бы, — но в такой красненькой бомбочке я вполне мог замотать своих преследователей, буде они сядут мне на хвост.

После оформления бумаг меня послали в гараж на окраине, где я мог выбрать себе подходящий экземпляр, и, когда я добрался до отеля, робко протащившись по левой стороне улицы, обгоняемый безумными автомобилями, был уже четвертый час. Я вручил своего железного жеребенка швейцару и поднялся в номер. Уинни сидела на кровати, обложившись подушками, и читала лондонские газеты, доставленные нам администрацией отеля.

— Задание выполнено? — спросила она.

— Машина стоит у дверей, — ответил я. — Но только я буду учиться новым правилам вождения не в этом городе! Лучше бы этим заняться в спокойной сельской местности. Ну и движение!

Она рассмеялась. На ней было свободное белое платье без рукавов, которое, похоже, смастерили из старой простыни — одним взмахом ножниц и одним швом. Должен заметить, что предпочитаю женщин с четко выраженной линией талии, но в этом нелепом балахоне она и впрямь выглядела юным и невинным созданием. Глядя на нее, нельзя было подумать, что ей уже хорошо за двадцать— двадцать пять, говоря точнее— и что она убила семерых мужчин и, как мы оба надеялись, скоро доведет счет своих жертв до восьми.

Она сидела босая, с поднятыми коленками, на которых она разложила газеты, и короткое платье не могло скрыть все ее потаенные места, но, в конце концов, мы же как-никак были женаты! Я перегнулся через край кровати и, схватив ее за большой палец ноги, потряс его.

— Ну, увидимся через час или около того!

— Ты опять уезжаешь?

— Мне просто хотелось прийти в себя от этого драндулета, пока я его не разбил. Возьму такси.

— Слушай, будь другом, подбрось мои сигареты по пути, — попросила она, пожалуй, несколько преувеличенно равнодушно.