Когда сгустились сумерки, на улице опять показалась какая-то мужская фигура. Агнес напряженно вглядывалась в полутьму. Может быть, снова ждало ее разочарование?.. Может быть, никак не успокоится сердце у отца, и он прислал за вестями еще какого-то человека?..

Агнес не могла ясно разглядеть черты идущего, но она сразу узнала Габриэля по его богатырскому росту, по его походке, движениям. Это был Габриэль! О, счастье!.. Он вошел во двор и стал пристально смотреть вверх, вглядываться в окна второго этажа. Агнес только теперь заметила, что ее Габриэль одет в рубище нищего, в руках у него палка, а за спиной мешок.

«Подаст ли кто-нибудь милостыню такому нищему?..» — с сомнением подумала Агнес.

Она отодвинула занавеску и выглянула из окна. Их взоры тут встретились. Агнес и Габриэль кивнули друг другу. Большего им сейчас и не нужно было — одним этим взглядом, коротким кивком они все объяснили друг другу, как будто обменялись долгими речами.

Гавриил поднялся по ступеням ко входу в дом быстрее и легче, чем полагалось бы настоящему нищему, изможденному испытаниями жизни бродяги, и постучал в высокую сводчатую дверь.

Через несколько минут за дверью раздался голос служанки:

— Кто там?

— Здесь несчастный нищий. Подайте, Христа ради, кусочек хлеба! — был ответ.

Агнес услышала в ответе любимого нотки ликования.

Скоро дверь с легким скрипом отворилась.

— Ах ты, лентяй этакий!.. — с укоризной сказала служанка. — Ты здоровый и на вид такой сильный мужчина. И не стыдно тебе побираться? Не стыдно тебе тревожить вечерами честных людей?

— Не сердись, прелестная девица, — ласковым голосом произнес Гавриил, — раздражение ангелам не к лицу.

Эти приятные слова, похоже, возымели действие: служанка более не честила «нищего», явившегося за подаянием в столь поздний час.

Между тем Гавриил продолжал свои сладкие речи:

— Пусть недобрая мысль никогда не омрачит этот гладкий белоснежный лобик, пусть холод сердца не угасит луч доброты в этих кротких очах голубки… Я твердо верю, милая девица, что ты настолько же добра, насколько прекрасна…

«Вот хитрец!.. — подумала Агнес, улыбаясь. — Он, верно, вознамерился возбудить во мне ревность?»

— Это все пустая болтовня, — сказала девушка насмешливо и уже гораздо мягче. — Ты, побродяжка, меня на мякине не проведешь!.. Но ладно уж! Подожди здесь, я вынесу тебе чего-нибудь.

— Постой, постой, доброе дитя, — попросил тут Гавриил. — У меня есть еще одна, совсем особенная просьба…

— Что еще? — выказала нетерпение служанка.

— Видишь ли, красавица, насколько я, по-твоему, здоров и силен, на столько же я на самом деле немощен и хвор…

— Вот уж не сказала бы! — хохотнула служанка. — На тебе впору воду возить по таллинским мостовым.

— Скажу тебе по секрету, я болен тяжелой сердечной болезнью. Из-за нее-то мне и приходится просить милостыню. А одна старая знахарка предсказала мне, что я выздоровлю только в том случае, если невинная девица, у которой хватит смелости даже перед алтарем сказать «нет» своему нелюбимому жениху, даст мне поцеловать свою нежную руку.

— Вот как! — по ответу служанки было понятно, как велико ее удивление.

— Я долго искал такую девицу, посетил много ливонских городов: и в Риге был, и в Феллине, и даже обошел весь Эзель. Много повидал свадеб… Но пока все мои старания были напрасны: все девицы перед алтарем охотно говорят «да». Сегодня же я случайно услышал, что в этом доме живет ангел, который может меня исцелить. Может быть, это ты, милое дитя, — моя спасительница?

— Нет, — ответила девушка, смеясь. — Вижу, не такой уж ты и страшненький, как мне показалось в первую минуту, когда ты вышел из тьмы. И я рада бы тебя исцелить. Но это не я тот ангел.

— Жаль! А кто же она?

— Не надейся найти здесь спасение, нищий. Этот ангел, о котором ты говоришь, — не кто иной, как сама наша высокородная барышня.

— Вот как! Тогда скажи мне по секрету, красавица: она злая или заносчивая?

— Сам ты злой и заносчивый! — не на шутку рассердилась девушка. — Наша милостивая барышня — настоящий ангел небесный. Ни одной такой барышни больше в Таллине не сыскать.

— Тогда почему же ей не помочь бедному человеку? Почему не попробовать снять с меня сердечные боли? Ей, наверное, и самой будет интересно.

— Кто же осмелится из-за тебя, оборванца, беспокоить барышню? Меня за это господин наш — барон — и наказать может.

— А ты пусти меня к ней, я сам ее и попрошу! — был неотвязчив Гавриил.

— Нет, нет! Я не могу впустить в дом чужого человека.

— Тогда вызови барышню сюда! — придумал Гавриил. — Я поклонюсь ей на лестнице.

— Еще лучше сказал!.. — воскликнула строго служанка; она, должно быть, уже начала терять терпение. — Бери свой кусок хлеба и иди с миром, нищий!