— Послушай, это зашло слишком далеко, — примирительно поднимая руки, Флинн выглядел точь-в-точь как дебильные плохиши из Голливуда, которые сначала наворотят дел, обмакнув в дерьмо всех своих противников, а потом, будучи припертыми к стенке, пытаются вести с ними переговоры.

На месте невидимки появился человек в ослепительно-белом костюме. Человек снял капюшон-шлем. Еще до того, как светлые волосы расплескались по плечам, Фэнлоу уже понял, что это Варнене. Он-то предполагал, что за такое серьезное задание возьмется Вит, мужчина все-таки. Но Вит все это время вел огонь какими-то то ли пулями с управляемой траекторией, то ли новомодными миниатюрными снарядами. В общем, обеспечивал прекрасную огневую поддержку.

Тем временем смертоносная блондинка молча навела пистолет — самый обычный, кстати — Флинну на лоб.

— Но какой смысл? — На слове «смысл» голос Флинна неожиданно дал петуха, да так громко, что Фэнлоу аж поморщился — так резанул его звук в наушниках.

— Таким, как ты — не место, — с расстановкой произнесла Варнене.

— Не место где? Здесь? Так мы улетаем назад! Мы прибыли помочь с эвакуацией! — Флинн сам-то верил, что говорит? Нет, не верил. Как не верил и в то, что его яркая жизнь, полная каждодневных вызовов и побед в нелегких сражениях, вот-вот оборвется от пули тридцать восьмого калибра.

— Тебе нет места нигде. За кровь всегда отвечают кровью, не слышал?

Флинн словно бы хотел броситься на девчонку. Сам-то он бы, конечно, наверняка погиб, но мог подарить лишний шанс Уэлшу спастись. Уэлш так и стоял, как на плацу в первый год своей карьеры в ВВС США, когда в числе прочих солдат встречал прибывшего на их базу высокопоставленного офицера. Но все, что сделал Флинн, это какое-то конвульсивное движение плечом. Варнене вздохнула и спокойно нажала на спусковой крючок.

Голова Грегори Флинна запрокинулась точно так же, как минуту назад у шейха, оказавшегося вовсе даже не трусом, хоть звания подонка порыв предсмертной храбрости у него отнять не мог.

Мощности пистолета не хватало, чтобы заставить пулю пробить и лобную, и затылочную кость. Возможно, Варнене нарочно выбрала именно такое оружие, чтобы не напачкать лишнего. Хотя какая разница, если весь пассажирский зал в кровищи? Ох, не понять нам этих женщин.

— Мистер Уэлш, последнее слово? — осведомилась Варнене, наблюдая, как мертвое уже тело Флинна, подавшееся от выстрела назад, шкрябает спиной и руками по стеллажам с каким-то банками и пластиковыми ведрами, а потом, наконец, падает все с тем же бряканьем костей. Этот звук вызвал в Фэнлоу такое отвращение, что его едва не вывернуло.

Не глядя на экран, он поставил видео на паузу, отвернулся и снял наушники. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Сидевший рядом Гудридж с пониманием посмотрел на шефа. Его такими картинами не смутишь. Нет, конечно, доктору тоже было не по себе, но, как всякий человек науки, он с большей снисходительностью относился к нелицеприятным сценам, включая и сцены насилия.

Фэнлоу повернулся к монитору, надел наушники и посмотрел на Гудриджа. Нейробиолог кивнул, и бывший куратор Гросвилля нажал на «Проигрывать».

Уэлш повернул голову и посмотрел Варнене в глаза.

— Понятия не имею, за что меня постигла такая участь, но, как я вижу, молить о пощаде смысла нет. Равно как и оказывать сопротивление.

— А ведь и вы были на моем месте, сэр, — в голосе Варнене проскочило какое-то темное, злое озорство. — Точнее, не вы лично, но ваше замечательное учреждение. У вас тоже был пистолет, а у вашего противника — нет. И он мог бы молить вас о пощаде, но это не спасло бы его. Сопротивляться тоже не получилось. В обмен на пулеметную очередь вы получили полушутливую пощечину, лишь больше раззадорившую вас, стервятников. Вы разодрали целую страну, сломали миллионы судеб.

Нежданно-негаданно девчонка ударила свободной левой рукой Уэлша в область виска. Короткий, легкий и острый хук, вся суть которого заключается в хирургически точном попадании.

Уэлш как бы в смущении расставил руки, но все равно упал, сев задом прямо на аль-Хаккани. Чуть выше правой скулы образовалось рассечение, отметившееся тоненьким красноватым ручейком крови. Вот-вот этот ручеек вырвется из ставшего слишком тесным рубца и заструился вниз, по гладко выбритой щеке к шее и плечам.

— Вы уже поняли, кто я? — Варнене почему-то не спешила ставить точку.

— Понял, — ответил Уэлш. Пошатываясь, он встал.

— И все равно ничего не хотите сказать?

— Мои слова ничего не изменят. А еще — пошла ты.

Высокий, суховатый и статный Уэлш с благородной сединой в ухоженных, остриженных и зачесанных набок волосах держался молодцом. Он походил на величавого аристократа, аристократа именно по духу, а не по крови.

Одновременно с хлопком выстрела он все же предпринял попытку спасти себя или, скорее, открутить башку этой бледной поганке. Пуля врезалась прямо в пах, и Уэлш осекся на середине движения. Он истошно возопил от боли, не в силах контролировать себя, прижал руки к причинному месту и согнулся пополам.