– Столько лет усилий и всё ради этой бумажки, - со вздохом пожаловалась я.

Миандра, зашедшая в гости, хмыкнула. Она жила у дальней родственницы, что не мешало ей бывать в студенческой общаге чаще ее обитателей. С прошлого года я жила одна в комнате, поскольку моя соседка выпустилась из Школы, а комендантша побоялась подселять к матерой студентке девочку-подростка. И не зря боялась, кстати, мне было что передать подрастающему поколению. Так что Ми частенько ночевала у меня, а то и пользовалась комнатой в мое отсутствие для личных надобностей, о которых я никогда не расспрашивала. Потому что не было нужды, Миандра рассказывала все сама, вдаваясь в такие подробности, о которых я даже слышать не хотела. По сравнению с ней я вела просто монашескую жизнь, вся погруженная в учебу и работу, но почему-то гуляка-Ми всегда училась лучше меня, являя собой опровержение целого пласта педагогической мудрости.

– Не бумажки, - поправила меня подруга.
– А первоклассного нелейского пергамента. Его хоть в компосте храни, с ним и за тысячу лет ничего не случится, даже чернила не поплывут и не выцветут.

– Неэкологично это, - посетовала я.
– Я за перерабатываемые ресурсы.

Миандра только расхохоталась.

– А самое смешное, - продолжила я дипломную тему.
– В том, что мне он не нужен.

– Не нужен? Давай, я в камин брошу, - предложила подруга, протягивая руку. Я спешно загородила драгоценный нелейский пергамент спиной, хотя камин даже не был растоплен по случаю июньской жары.

– Не дам. Моё. Моя... моя прелесть, - прошипела я.
– Но, в самом деле, кому я его покажу? Крестьянам? Им все равно, кто пользует их скотину, дипломированная чародейка второй категории или ведьма-самоучка. Лишь бы коровы не дохли, посевы всходили да дети не болели. Я с тем же успехом могла уехать прямо перед выпускными экзаменами.

– Ну да, твое любимое имение, - без должного энтузиазма протянула Ми.
– Я до сих пор не понимаю твоего желания похоронить себя в сельском хозяйстве.

– Не похоронить, - упрямилась я.
– А возродить.

– За возрождением тебе надо к некромантам, - Миандра хмыкнула.
– Эти могут поднять вообще все, вот был у меня случай...

– Я для этого брала целую кучу дополнительных курсов, - поспешно перебила я готовые вырваться излияния. Случаев у Ми было много, один другого хлеще, а мне бы не хотелось остаток дня проходить с алеющеми от смущения ушами.
– И ветеринарную магию, и агрочары, и...

– Да знаю, знаю, - отмахнулась подруга.
– Просто не понимаю. Это у богачей должны быть поместья с псарнями, конюшнями и сорока комнатами, но ты же бедная!

– Комнат всего десять, а бедная я только сейчас, приведу всё в порядок и разбогатею.

Миандра задумчиво тряхнула светлой челкой.

– Ты со скуки помрешь через неделю, - заявила она.
– Там же никаких баров, танцев и таверн. А ты без городских развлечений жить не можешь, уж я-то тебя знаю.

– Хммм, - промычала я, подыскивая цензурные слова возражения. Без шумных кутежей жить не могла сама Ми, втравливая меня в свои гулянки всеми разумными, не очень разумными и откровенно безумными способами. Я-то себя считала домоседкой.

– И мальчиков не будет, - гнула свою линию подруга.

– Хммм, - я снова издала невнятный звук. Мальчиков мне и не надо было. Единственный, за кем я бегала все шесть лет обучения в Высшей Школе, был некромант Атен Данский, и мои успехи по привлечению его внимания прекрасно описывались в двух словах: полный ноль.

– Оно и к лучшему, - вынесла я, наконец, вердикт.

– Тогда успехов тебе, - непривычно серьезно пожелала Миандра.

– Приезжай, когда защитишь диссертацию, - предложила я.
– Тебе будет полезен деревенский воздух для поправки здоровья после обмывания звания чародейки высшей категории.

Перед отъездом я слезно и поцелуисто попрощалась с соседками по общежитию и с одногруппницами, торжественно наврав друг другу, что будем оставаться на связи и не станем пропадать. На самом деле у меня было стойкое ощущение, что мы вряд ли когда-либо встретимся. По настоящему я дружила только с Ми, и наше прощание было куда сдержанней, но искренней. Она оставалась учиться в аспирантуре, так что на ближайшие несколько лет ее координаты были мне известны. Мой же адрес останется неизменным на всю мою жизнь.

Дилижанс вез меня до Крестополя, где я могла нанять экипаж, который доставит меня до самых ворот поместья 'Цвет вероники'. Дорога была долгой, пыльной и невыносимо скучной, жара не позволяла получить наслаждение от видов, среди попутчиков не нашлось ни одного собеседника, а тряска мешала увлечься книгой. Вот если бы карета была побольше, думала я, в ней можно было бы установить койки, тогда путешествие было бы гораздо приятней. А чтобы не так трясло, колеса можно было бы поставить на длинные, во всю длину пути, железные полосы. Тогда можно было бы и поспать в дороге, и почитать, и поесть. О, а если сзади прицепить еще одну карету, в ней можно было бы организовать походную кухню, чтобы обедать не мятыми бутербродами, а приличной горячей пищей.