С другой стороны, когда дело касается honour-бара, на честность люди нередко плюют. В большинстве случаев чего-нибудь да не вписывают — содовую, орешки, третью рюмку водки. Либо указывают более дешевые сорта вин, в то время как пьют дорогие. Порой это происходит не намеренно: некоторые так набираются, что у них вылетает из головы, в каком они живут номере или сколько именно влили в себя спиртного. Время от времени Джино отправляет наверх кого-нибудь из работников бара — проверить, как обстоят дела. Джанфранко либо Франческо появляются в honour-баре раза два за вечер, дабы убедиться, что все идет своим чередом и никто не отключился прямо на диване. Выполняют это задание без всякой охоты: время, проведенное вне бара, — потеря возможных чаевых.

Honour-бар не приносит отелю особой прибыли. Воруют и не платят по пьяной рассеянности так часто, что мы вообще оставались бы внакладе, если бы не значительные накрутки к ценам на алкогольные напитки. Терпеть убытки не желает ни одна гостиница, правильно? Вообще не понимаю, зачем нам honour-бар — из-за вороватых клиентов и необходимости тайно за ними наблюдать с ним одна морока. Впрочем, как и без джакузи в номерах или больших насадок для душа, без honour-бара современному отелю, наверное, никуда. Если такого удовольствия нет, о гостинице могут подумать: застряла в средневековье. И потом, нынешний путешественник-космополит хочет чувствовать себя как дома даже вдали от дома, где ему доступны все земные блага, за исключением бесплатной водки, если он в ней нуждается.

Мисс Остин, в длинной юбке из ткани с принтами и цветной рубашке, проходит через вестибюль, направляясь в ресторан на ужин. Деннис и Патрик — они втроем приехали на лифте — желают ей приятного вечера. На физиономиях обоих улыбки до ушей. Глаза горят, так и кажется, что видишь в них отражение денежных купюр.

— Полтинник, — сообщает Деннис, возвращаясь за стол Тони. — Неплохой заработок в самом начале смены.

— Да уж, — бормочет Патрик. На его бледном лице красные пятна восторга. — О лучшем нельзя и мечтать.

— Бывает, получаешь и больше, приятель, — говорит Деннис. — Главное, быть всегда на подхвате — там, откуда эти бумажки, их еще пропасть.

Почти чувствую пятидесятифунтовую купюру, которая лежит в заднем кармане моих брюк, и думаю о том, что только ради нее не зря я остался на ночное дежурство.

Возвращается Тони. Кашемировое пальто расстегнуто. Он не останавливается и не говорит никому из нас ни слова, лишь деловито машет на ходу рукой. Как только консьерж входит в стеклянную дверь, в вестибюле появляется еще один человек.

— Двести два, — говорит он, приблизившись к стойке.

— Двести два, — повторяю я, набирая цифры на клавиатуре. Номер занят. — Кто-то приехал раньше вас, сэр? Может быть, жена или товарищ по работе?

— Нет, — отвечает клиент. — Я один. А что, какие-то проблемы?

— Гм, пока не знаю, сэр, — произношу я. — Назовите, пожалуйста, свою фамилию, и я проверю списки.

— Мистер Грей, — говорит он. — Моя фамилия Грей.

— Прекрасно, — бормочу я.

Должен признаться, мой лоб покрывается легкой испариной. Может, оттого, что интуиция подсказывает: жди неприятностей. Или я просто напичкал себя чрезмерным количеством кофеина.

— Мистер Грей, говорите… — тяну резину я, уже увидев, что двести второй сдали мистеру Макграту. Блин. Блин. Блин. Мое сердце стучит как сумасшедшее. Ладони повлажнели от пота. Это тот самый придурок, вещи которого я собрал во время ленча. Черт побери, не могу поверить. Я, наверное, придушу Бена, как только увижу. Почему, ну почему у меня сегодня двойная смена?

— Какие-то проблемы? — спрашивает клиент, готовый вцепиться мне в глотку при первой же возможности. — Я живу в этом номере уже три дня.

— Правильно, — говорю я. — Сегодня утром вы должны были выписаться.

— Нет, не должен был, — быстро и воинственно парирует он.

— Согласно нашим записям, должны были.

— В ваших записях ошибка.

— Но в ваше отсутствие, сэр, мы могли полагаться только на них.

— Что это значит?

— Это значит, сэр, что…

— Вообще-то мне нет дела до того, что это значит, — заявляет он, ударяя по стойке кулаком. Деннис, как обычно болтающий по мобильному, поднимается с кресла. — Я хочу немедленно отправиться в свой номер.

— Все дело в том, — отвечаю я, стараясь говорить как можно любезнее, — что это теперь не ваш номер. В нем живет другой человек.

— Что? — Клиент отступает на шаг назад, как будто я выплеснул ему в лицо стакан холодной воды. — Какой еще другой человек?

— Должен сообщить: мы вас выписали, — спокойно говорю я.

— Что, черт возьми?

— Прошу вас, поосторожнее в выражениях.

— Че-го? — Парень приближается к стойке вплотную, его лицо пылает от гнева.

Блин. Черт. Нет. Не надо было делать ему замечание. Я сам виноват и справляюсь с проблемой не слишком-то ловко.