Я сунул дурацкий амулет в карман, запер сейф и закрыл мастерскую. Потом взял тачку мэра и поехал к дому Элеоноры. От Уильяма я случайно узнал, что наш градоначальник пребывает на какой-то мэрской конференции за городом и вернется только в день пресловутой уильямовой вечеринки.

Я рассудил, что Уильям вполне может покататься на роскошной машине, покуда не отыщется его «ягуар». Мэрская «эскалада» была большой, вместительной и шикарной. Самое то. По крайней мере, мне не придется возить их на «корвете» и созерцать, как Уильям и Оливия обжимаются на одном пассажирском сиденье.

Моем пассажирском сиденье.

Я припарковал «корвет» перед заведением Элеоноры, вылез наружу и начал подниматься по ступеням, глядя вверх и стараясь учуять Уильяма. Удар обрушился на меня посреди лестницы, я остановился и ухватился за перила, чтобы не упасть. Жажда крови и еще какое-то странное, но неодолимое желание накрыли меня с головой, ударили, будто гоночная машина на «Дайтоне-500». Удовольствие и боль были так сильны, что я едва сумел перевести дыхание. Может быть, именно это Уильям и скрывал от меня? Возможно, его настолько захватил процесс, что он позабыл заблокировать свои эмоции. Такое случалось впервые. Я не мог сдвинуться с места и стоял, глядя на ступеньку лестницы подо мной. Уильям был там, внизу. Уж не знаю, в какие чудесные игры он играл с Оливией и Элеонорой. И откуда бы мне знать? Я не приглашен. Впрочем, я не рвусь к подобным развлечениям. Не сегодня, во всяком случае… Я спустился по лестнице, открыл дверь «эскалады», повесил ожерелье на зеркало и убрался восвояси.

Идти было особенно некуда, да и не к кому. Я добрался до площади и опустился на каменную скамью. Не могу припомнить, когда чувствовал себя более одиноким. Я разогнал своих смертных друзей, а к вампирам Уильям меня не подпускал. Да и сам он занят только собственными делами. Я чувствовал себя изгоем, никчемным и никому не нужным. С тем же успехом можно быть одним из долбаных инопланетян… А вдобавок ко всему прочему где-то в городе ошивается злобная и могущественная тварь, которая жаждет убить нас. Нет, сегодня определенно не лучший мой день.

Послышались голоса. Я поднял взгляд. В мою сторону двигалась ночная экскурсия. Гид, одетая в платье времен Гражданской войны, развлекала туристов очередной страшной историей о какой-то мистической твари — по слухам, посещавшей довоенный дом на углу. Мне вдруг захотелось подняться и подойти к этим туристам, но я одернул себя. Люди, как правило, не любят незнакомцев, которые цепляются к ним на улице. Во всяком случае, если они трезвы.

Так что я просто обнажил клыки. Гид замолчала на полуслове, а экскурсанты отпрянули назад. Девушка быстро взяла себя в руки и поправила шляпку.

— Каких только чудаков не бывает в Саванне! — объявила она. — Хэллоуин на носу. Видимо, этот джентльмен начал праздновать заранее.

Она решила, что я — ряженый вампир с пластмассовыми клыками. В общем-то, мне наплевать. Просто забавно наблюдать, как быстро люди могут найти обыденное объяснение любому непонятному и странному явлению. Этот навык помогает им сохранить рассудок, однако он же делает их уязвимыми. Уильям как-то рассказывал, что человек, впервые увидевший вампира, бездарно тратит решающие мгновения, потому что старается найти рациональное обоснование для своего инстинктивного ощущения опасности. Именно этих секунд им и не хватает, чтобы спастись. Далее следует кровавая бойня, и человек теряет жизнь. Люди так предсказуемы.

Туристы удалились, и я пробормотал:

— Устроил бы я вам вечеринку прямо здесь, леди.

Я выпустил клыки во всю длину, растянув губы, насколько это было возможно. Не люблю такие шутки, но эффект потрясающий. Представьте себе змею, разинувшую пасть во всю ширь и готовую заглотать кролика. Целиком.

Люди могут объяснить наличие у меня небольших клыков, но если б они увидели мое истинное лицо, то бежали бы без оглядки. Я представил девушку-гида в ее кринолине, мчащуюся как игрок края поля. Забавная фантазия, но я получил бы больше удовольствия, проделай все это в действительности. Возможно, стоило рискнуть, чтобы увидеть, как они разлетаются в разные стороны, точно кегли в боулинге.

Я снова остался один. Или, может быть, не совсем… Знакомое ощущение чужого враждебного присутствия коснулось позвоночника, расползаясь по шее и заставляя волосы подниматься дыбом. За мной снова наблюдали.

Уильям

Мужчина стоял на коленях, как и положено жертве. Он был обнажен, глаза завязаны, а руки скручены за спиной. Такой беспомощный. Элеонора превзошла себя. Мы просили о легкой закуске, но она с истинно южным гостеприимством устроила настоящий банкет, который определенно займет Оливию на некоторое время. Элеонора не просто нашла добровольца-донора в рекордно короткие сроки. Вдобавок ко всему прочему мужчина был красив. Во всяком случае, его тело вполне отвечало представлениям о классических канонах. Не какой-то там бледный задохлик из готского клуба. Этот смертный был строен, широкоплеч и обладал внушительными гениталиями. Сельский житель или, может быть, футболист из команды местного колледжа, готовый к сексуальным экспериментам. Рискованным сексуальным экспериментам, сказал бы я. Если б он мог хоть на миг заглянуть Оливии в глаза, его отваги, пожалуй, поубавилось бы.

Мы расположились в соседней комнате перед зеркальным стеклом. Удобные кресла и длинный кожаный диван стояли так, что можно было без помех наблюдать за процессом. Жертва ожидала по ту сторону стекла, в так называемой темнице. Забавно. Я повидал на своем веку немало настоящих темниц. Некоторые из них были просто ямой в земле, прикрытой тяжелой дубовой крышкой. «Темница» Элеоноры больше напоминала операционную в местной больнице, или, быть может, кухню в стиле хай-тек. Здесь, впрочем, не занимались кулинарией. Любовно разложенные стальные и кожаные штуковины предназначались для ограничения свободы и причинения боли. Всякая всячина, от хлыстов воловьей кожи и плеток-девятихвосток до цепей с наручниками и замками — все для любителя изощренных пыток. Разумеется, камера не могла соперничать с «темницами» Амстердама, Парижа или Нью-Йорка, но все же выглядела вполне достойно. Элеонора не пожалела денег: один только поднос со скальпелями и ножами ручной работы стоил целое состояние.