Я обошел находку и даже заглянул между колесами. Грабители могли чего-то забыть. Счас! Ничего, кроме вытоптанной травы. Я выпрямился, как вдруг замер: в повозке что-то не так! Поколебавшись, я присел и пригляделся. Дно заметно ниже ее пола. Двойное… Когда у повозки был тент, это не бросалось в глаза. Видимо, мародеры спешили…

Доски пола приколотили намертво. Добро в повозке прятали впопыхах или же надолго. Рассмотрев шляпки гвоздей, я покачал головой – без лома не обойтись. Ладно, пойдем другим путем. Ссадив Мирку на землю, я достал мультитул и отщелкнул пилку. Она легко вгрызлась в доски. Перепилив парочку, я отодрал их сверху. Остальные трогать не стал: повозка узкая, а руки у меня длинные. Спустя мгновения я стал обладателем сокровища. Женское платье из шерстяной ткани лилового цвета, две рубашки из беленого полотна, одна из которых – с кружевами по шейному вырезу. Пара шелковых чулок – одна голубого, другая красного цвета. Еще в тайнике нашлась сумка из прочной кожи, а в ней – разнообразные ленты, узкие и широкие, с узором и полосатые. Всю жизнь мечтал! А вот иголкам с нитками я искренне порадовался – то, что нужно. Самой ценной находкой оказались сапоги – короткие, чуть выше щиколотки. Гладкая подошва без каблука, широкие голенища. На протезы сапоги встали, как влитые. Может, чуть и жали, но углепластик не возражал…

Денег в сумке не оказалось совсем. Плохо. Вид монет может о многом сказать. Эпоха, состояние экономики, уровень технического развития, вид правления… Сетовать, однако, не приходилось: и без того повезло. Отпилив кусок доски, я соорудил из него лопату и выкопал рядом с повозкой яму. Перетащил в нее убитую и забросал землей. Мелкая благодарность, но хоть что-то. Кем была эта женщина? Почему оказалась у места сражения? «Маркитантка», – всплыло в мозгу. Имплант, получив запрос, покопался в базе и подобрал ответ.

Забрав добычу и Мирку, я вернулся к ручью. Пошел обратно вверх по течению, пока не исчез запах. Найдя подходящее место, устроил привал. Я испачкался, кожу пропитал трупный запах, поэтому первым делом пришлось снова выкупаться. Мирка в этот раз наблюдала за мной с берега, в воду не полезла. Покончив с мытьем, я занялся делом. Отрезал у рубахи подол и подрубил край. Получилось в самый раз: идти не мешает и срам прикрыт. Обрезок полотна отложил про запас – не помешает. Натягивать чулки и подвязывать их ленточками я не стал. Протезы спрячешь, но вид будет специфический – в таком только в гей-клуб. Вторым делом я соорудил себе из обрезков носки. Накинув рубашку, я надел протезы, встал и повернулся к горностайке.

– Как?

Мирка фыркнула.

– Зато не голый, – наставительно произнес я и снова сел. Разрезав платье по талии, выкроил из юбки штаны. Варианты подсказал имплант, я выбрал самый простой. Швы по наружной стороне, словно у американских индейцев, только без бахромы. И работать иглой вдвое меньше, и между бедер не натирает. Вместо пояса приспособил ленточку, вместо гульфика – клапан на тесемочках. Простенько и со вкусом. Штаны вышли мешковатыми, зато не терли и не давили. Напуск на голенища сапог скрывал протезы. Мирка одобрительно стрекотнула.

– То-то! – заявил я. – Мастерство не пропьешь.

С курткой я попотел. Проблемой стали вытачки на груди. На рубашках их не было, а вот на платье – да. Его шили по мерке. Как быть? Оставить как есть? Тогда натягивай поверх штанов чулки и подвязывай их ленточками. Если косишь под гея, то будь последователен. Подумав, я убрал вытачки, соорудив на их месте карманы. А че, удобно. Рукава я трогать не стал. Их втачали с защипами, ну и пусть. Может, мужики здесь так ходят. Сложив оставшееся тряпье в сумку, я позвал Мирку. Та шмыгнула внутрь, повозилась, устраиваясь, и одобрительно чирикнула.

– Вот и сиди! – сказал я, перебрасывая сумку через плечо.

Желтая звезда сползала к горизонту. Я вырезал палку и зашагал к лесу. Пора подумать о ночлеге. Оставаться у побоища нельзя: набегут падальщики – погрызенные трупы я уже видел, – кого-то потянет и на свежатинку. Обутые протезы не скользили по траве, шел я быстро. Хорошее место нашлось скоро. По краю поляны шла балка, там бил ключ, а под деревьями рос мох – мягкий и пружинистый. То, что нужно. Подняв клапан сумки, я выпустил горностайку.

– Осмотрись!

Мирка тявкнула и скрылась в лесу. Я втянул воздух. Пахло хвоей и разогретой смолой. Имплант определил лес как кедровый и обрадовал насчет полезности воздуха для здоровья. Рай! Жаль, что это не могут оценить лежащие в поле…

У ручья я прихватил нужный камешек. Удар напильником выбил из него сноп искр. Сухой мох задымил, пламя скользнуло на тонкие, хрупкие веточки. Спустя пару минут костер пылал. Я сходил к ключу и напился. Холодная вода не приглушила голод, есть хотелось неимоверно. Сейчас бы и белковый концентрат сгодился. В Руднике мы видеть его не могли. Только где в Запасном мире взять концентрат? Автоматов по их выдаче не наблюдается.

Из-за ствола выскользнула Мирка и затанцевала, взволнованно чирикая.

– Веди! – насторожился я.

В лесу стоял сумрак, но беленькая шкурка Мирки служила хорошим ориентиром. Королевские горностаи не линяют, им это без нужды. Специально так сделали. Сразу видно – из благородной линии.

Идти было недалеко. Вскоре Мирка встала, и я разглядел во мху серый ком. Тушка зверька, еще теплая. Я поднял ее за уши и пригляделся. Обыкновенный заяц, даже упитанный. Мирка убила добычу, прокусив череп у затылка – ее коронный прием. А вот притащить зайца не смогла – тяжелый.