Из кухни мужчины направились в комнату Петра Иваныча покурить и поговорить на свободе о высоких материях, я осталась на кухне домыть посуду. Я стояла у раковины, что-то мурлыкала себе под нос, когда зазвонил телефон.

Я не успела к телефону, трубку снял Максим.

— Вы ошиблись, — сказал он. — Здесь такой не живет.

— Кого спрашивают? — поинтересовалась я.

— Какого-то Борисова.

— Борисова?

— Да, утверждают, что это его телефон.

— Борисова, значит… Петр Иваныч, может, это вас?

— Я же не Борисов.

— Кто вас знает. Может, вы бывший граф и когда-то носили двойную фамилию — Бухов-Борисов. А может, вы скрываетесь от алиментов и сменили фамилию.

Шутка не получилась.

Я вернулась на кухню, домывать стаканы, но петь перестала. Я была уже на работе… Звонок мифическому Борисову означал, что меня ждут в «доме под часами».

Максиму нужно было ехать на автобусе в Ордынку — районный центр, в сотне километров от Новосибирска, где он жил вместе с сестрой и своей трехлетней дочерью. Я вызвалась проводить его до троллейбуса. Подождала, когда он уехал. Пропустила еще несколько троллейбусов и уже потом поехала сама.

Дверь открыл Борис Борисович. Плащ и фуражка полковника Приходько уже висели на вешалке.

— Ага, вот и наш Шерлок Холмс, — улыбнулся полковник. — Соскучились, поди, по нас.

— Соскучилась.

— Вот и мы тоже. Уезжали тут на днях с Борисом Борисовичем. В Среднюю Азию. По маку пришлось работать.

— По маку?… Ах, опиум! — догадалась я.

— Он самый.

— Интересно было?

— Давненько с такими пакостными людишками дела не имел. Борису Борисовичу костюм там попортили.

— Стреляли?

— Нет, ножом. Пришлось новый костюм в починку отдавать.

— А Бориса Борисовича?

— Ему ничего — обошлось.

— Закончили все?

— Нет. Следствие идет. Еще съездить придется.

Борис Борисович уже нес свой подносик. Мне было не до чая, хотелось начать свой рассказ, и полковник Приходько это заметил.

— Вижу, что у вас новости есть, Евгения Сергеевна. Жду их с нетерпением. Рассказывайте.

Свое сообщение я продумала заранее и постаралась, чтобы оно было обстоятельным и кратким. Совмещать два столь трудносовместимых свойства не просто, но в школе милиции этому уделяли серьезное внимание.

Я изложила только факты, избегая своих выводов.

На это у меня были уважительные причины.

Когда-то преподаватель школы милиции подполковник Свиридов, анализируя одну из моих учебных инспекторских работ, сказал, что в выводах у меня слишком много интуитивного домысла. Действительно, мне частенько не хватало терпения скрупулезно разыскивать факты и складывать из них, как из кирпичиков, фундамент для обобщающего вывода. Частенько я сооружала этот фундамент, руководствуясь одной интуицией, одним махом… и подчас он оказывался из песка. Некоторые мои однокурсники, с которыми я должна была выполнять учебные задания, даже заявляли, что со мной трудно работать. В таких случаях подполковник Свиридов, не говоря лишних слов, передавал мое дело другому партнеру, чаще всего курсанту Аксенову, уже имевшему опыт практической работы в должности следователя.

— Он фантастику любит почитывать. Думаю, с ним вы найдете общий язык.

Не хочу сказать, что наши дела с Аксеновым всегда заканчивались блестяще, но нам иной раз удавалось разгадать весьма запутанные головоломки.

Я не была уверена, что полковник Приходько любит фантастику. Поэтому только изложила замеченные мною факты и сообщила о подозрительной фактуре; записав номер фактуры и другие данные, я передала листок полковнику.

За время моего доклада он не сказал ни слова. Он не переспрашивал меня, не помогал подсказками, когда я останавливалась, подыскивая точное выражение. Он только утвердительно покачивал головой, и мне трудно было судить, где он доволен мною, а где нет.

Постукав ребром блокнота по столу, он повернулся к Борису Борисовичу:

— Что ты скажешь?

— Толково сработано.

— Да, с умом сработано! — подтвердил полковник. — Вы молодец, Евгения Сергеевна. Даже удивили меня своими успехами.

Смешавшись от неожиданной похвалы, я покраснела, но этого, кажется, никто не заметил — полковник Приходько тут же перевел разговор на деловые подробности.

— Давайте вместе попробуем сделать одно предположение по поводу такого, вроде бы мелкого, факта, что замначальника Торга Королёв пришел к своей подчиненной Аллаховой на склад в старом пальто, а ушел в новом. Конечно, он мог за пальто это там же и уплатить, хотя и знал, что так делать не полагается, А вот если он за это пальто вообще не заплатил? Как вы думаете, Евгения Сергеевна? Это просто интуитивное предположение, которое ни один следователь не занесет в свой протокол.

— Можно думать, что не заплатил.

— Вот именно: можно думать, что не заплатил. Наводящие обстоятельства: вино, выпивка и прочее. Значит, он рассчитывал, что Аллахова сумеет свести концы с концами, не будет же она платить из своего кармана. В таком случае, он знает, что такое Аллахова. Выражаясь языком наших следовательских протоколов, вступил с нею в преступную связь. Тогда понятно, почему до сих пор ничего подозрительного на Главном складе не обнаружили.

— Ревизии назначает Королёв?