Ну можно же было, в конце концов, отменить эту поездку! Хотя раньше даже в мыслях Глория ничего подобного не могла допустить. Все само собой и образумилось бы. Она осталась бы с Макси и сейчас наслаждалась доминиканским раем, всеми прелестями экзотической жизни, испытывая душевный комфорт и спокойствие, а не коротала свое время в этом отеле. В нем, наверное, было хорошо, но только не ей с ее настроением. Единственным успокоением было море, которое подкрадывалось ненавязчиво и незаметно, завлекая вкрадчивым шепотом в свои воды. Оно забирало скверные мысли, плохое настроение, устанавливало барьер между теми проблемами, которые оставались на суше, и тем наслаждением, которое получал, соприкасаясь с ним. Своими теплыми волнами оно сначала обхватывало тело со всех сторон, а затем, покачивая, тихонько убаюкивало, нашептывая какую-нибудь древнюю притчу из своей долгой истории, заставляя победить те силы, которые привнесли в твой мир, мысли душевный разлад. Глория, незаметно для себя преодолевая расстояние, устремлялась все дальше и дальше, туда, где, казалось, билось огромное доброе сердце этого морского организма, которое непременно хотело всем помочь и успокоить, оградить от тягостных дум. Она заплывала далеко. Это была ее стихия. Еще с детства Глория любила покорять водные просторы, испытывая свои силы, волю, побеждая страх, сливаясь воедино с иным миром, растворяясь в нем и становясь его частичкой.

Далеко позади остались буйки. Условной границей допустимого маршрута для Глории уже который день была белоснежная яхта с трогательным названием «Дельфинчики», с изображением по правому борту резвящихся в волнах морской стихии двух прелестных морских созданий с премилыми хитрющими, кокетливыми мордашками. Каждый раз, подплывая к условному объекту, напоминающему, что пора возвращаться, Глория рассматривала их, и каждый раз видела нечто новое в их взгляде, настроении — то укор, то насмешку. Ее так это забавляло, что в голову даже не приходило обратить внимание на обитателей этой яхты, которая вдалеке от людских глаз расположилась здесь в тиши морских глубин и гордом одиночестве. И только теперь, непроизвольно подняв голову, она увидела неприкрытое любопытство во взгляде мужчины, который наблюдал за ней уже, наверное, достаточно давно, а возможно и ни один день.

— О! Мадам! Неужели вы, наконец, обратили на меня внимание?! Вы говорите по-английски? Я могу пригласить вас на борт своего судна? — так, чтобы его услышали, почти прокричал мужчина. Глории показалось, что он достаточно непожилого возраста, и, судя по спортивному телосложению, по тому, как он перевешивался через перила, скорее всего, выше среднего роста. Панама с широкими полями бросала тень на его лицо, на котором отчетливо были видны широкая улыбка и белоснежные зубы.

От неожиданности Глория сначала смутилась, а затем, помахав рукой любопытному, но вполне приветливому мужчине, поплыла в обратную сторону. Но плылось уже совсем с другим настроением. «Как немного надо все же женщине для счастья, даже до обидного немного! — размышляла она, медленно рассекая привычными движениями морскую гладь наконец успокоившегося моря. — На тебя просто обратили внимание. Ты даже не знаешь — кто и не знаешь почему? Обыкновенный повод пообщаться хотя бы с кем-нибудь для одиноко болтающегося в море мужчины. Но настроение меняется кардинально и, что немаловажно, в лучшую сторону».

Уже на берегу ей захотелось поменять купальник на более яркий и привлекательный, который она уже который день таскала с собой в спортивной сумке. Все это время было желание оставаться незамеченной, побыть наедине с собой в окружении этих незнакомых людей, которые уже раззнакомились друг с другом, активно общались. У них даже образовались стихийные компаний для совместного времяпрепровождения. Незаметно для себя Глория загорела. Ровный загар лег на ее тело красивым нежно-бронзовым оттенком, поэтому купальник глубокого желтого цвета оказался кстати, а резиновая шапочка цвета сирени и вовсе делала сочетание эффектным.

На сей раз, проплывая привычную дистанцию, она уже не концентрировала внимание на море, волнах, его энергетике. Где-то на уровне подсознания выплывал навязчивый вопрос: встретит ли сегодня она этого незнакомца? Мысли о нем Глория гнала от себя, но они все более напоминали о себе по мере приближения к яхте. Она плыла и плыла вперед. Что-то подсказывало ей, что можно было бы и изменить маршрут. Но что-то подсказывало и обратное. Это просто глупо. Не хотелось выглядеть кисейной барышней, которая, увидев мужчину, меняет свои привычки для того, чтобы продемонстрировать целомудрие, при этом, подглядывая исподтишка, не влачатся ли за ней. Она — солидная женщина, которая свой жизненный сценарий пишет сама и свои маршруты прокладывает тоже там, где ей это удобно.

Еще издалека она заметила знакомую фигуру все на том же месте и в той же позе. На дельфинчиков смотреть сегодня явно не возникало желания. Он здесь! Очень хотелось верить, что именно из-за нее.

— Мадам! Вы сегодня неприлично хороши! На фоне синего пространства вы смотритесь просто великолепно, — только и успел прокричать незнакомец.

Сердце от волнения начало энергично отстукивать свои удары, которые, казалось, были слышны даже рыбам — неизменным попутчикам Глории в ее морских путешествиях. Чтобы скрыть расплывающееся в улыбке от счастья лицо, словно у ребенка, который наконец-таки заполучил желанную игрушку, она помахала незнакомцу рукой и, повернув в обратную сторону, энергично стала рассекать морскую гладь.

«Наверное, что-то произошло? Но что такого могло произойти? Что вообще может измениться в моей жизни, особенно теперь? По собственной глупости я вернулась к тому, чем жила долгие годы: дела, бизнес, снова дела, снова бизнес, проблемы детей, опять дела, опять бизнес», — размышляла Глория. Вот только очень влекло к морю. Хотелось быстрее соединиться с его утренней прохладой. И когда же, наконец, наступит рассвет?!

Море, ласковое море! Как ты все понимаешь и все принимаешь! Еще вчера была печаль, и ты успокаивало. Сегодня появилось какое-то особое настроение, можно даже сказать, подъем, которого не испытывал давно, и ты ободряешь, посылая попутный ветерок. Глория как никогда плыла энергично красивым правильным классическим брассом. Пляж с его песчаным белеющим берегом остался далеко позади, а впереди на необозримые просторы разливалась морская синева. Но все равно хотелось быть замеченной и замеченной во всем блеске своих достоинств.

Глория все ускоряла и ускоряла брасс, приближаясь к заветному объекту. В привычном месте, где уже были различимы силуэты дельфинчиков, чего-то не хватало, что обычно дополняло привычную картину. Подняв глаза, она не увидела того самого приветливого мужчину, который, оказывается, успел стать частью ее курортной жизни. По инерции Глория продолжала энергично брассировать, но тело уже расслаблялось. Все так было неожиданно, что замешательство от увиденного пустого пространства, зияющего над яхтой, сбивало с ритма, с толку. По выработанной годами привычке в любой ситуации и при любых обстоятельствах собираться быстро с мыслями, делать вид, что ничего не произошло, и продолжать жить, принимать решения, Глория попыталась прибегнуть к испытанному методу. Но ничего не получалось. Ругая себя за легкомыслие, за то, что поддалась каким-то иллюзиям и вообразила невесть что, она резко повернула в обратную сторону, но плыть не хотелось ни вперед, ни назад. Перевернувшись на спину, глядя в небо, она слушала дыхание моря, его звуки, нежную мелодию легкого волнения. Сколько времени она так болталась в этом морском пространстве, Глория даже не пыталась представить. Понимая, что все равно надо возвращаться, она медленно поплыла прочь от места, которое еще совсем недавно, казалось, излучало такую приятную энергетику.