– Мама! Что нам делать?

– Я не желаю оставаться здесь!

– А если мы уйдем отсюда, поселимся где-нибудь в другом месте, то потеряем бессмертие или мы обязательно должны вступить в связь со смертными?

Эти и другие вопросы посыпались на меня со всех сторон, но я не успевала отвечать на них. Оставалось одно - бежать отсюда, но куда. Духи утверждали, что мы не лишимся бессмертия. Нужно было вступить со смертными в половую связь, чтобы потерять свою силу и вечную молодость, так что опасаться нечего. Я уверена, что мы вместе могли за себя постоять.

В тот вечер у меня родился безумный план. Мой собственный план, не имеющий никакого отношения к Великому Замыслу. Я затеяла побег вместе со своими дочерями, но я знала, что мне придется бросить младших на произвол судьбы, так как они были еще слишком малы, чтобы отправиться с нами в опасное путешествие... Я не стала делиться с детьми своим планом и отправилась спать, прежде убедившись, что дочери сохранят хотя бы видимость спокойствия и покорности, столь обожаемые мужчинами. И в эту ночь ко мне пришел один из моих возлюбленных. Самаэль. Он явился ко мне, подарив наслаждение. Я не сразу осознала, что он более не бесплотный дух, так знакомы мне были его прикосновения, которых я жаждала со дня нашей разлуки.

– Как ты воплотился в земной форме?
– спросила я, пока он покрывал мое тело поцелуями, узнай о моем вероломстве Адам, застань он меня сейчас в объятиях этого дьявольски прекрасного мужчины, убил бы на месте.

– Когда-то ты смогла это сделать, смог и я, - промурлыкал Самаэль, щекоча меня языком.
– Скоро мы воплотимся на Земле...

"И стали ангелы сходить к дочерям человеческим", так звучали те строки или нет? В глубине души я боялась, как бы моих возлюбленных не постигла та же участь, что и Адама, который повернулся на идеи разделять и властвовать, но сейчас Самаэль мог стать тем ключиком к моей свободе, и ради этого он здесь, проник в мою спальню под покровом ночи, дабы насытиться мной. И он оказался куда более жадным в отличие от Адама.

– Если ты пожелаешь бежать, я и мои братья защитим тебя и твоих дочерей, Лилит, но поспеши. Скоро двери твоей золотой клетки захлопнутся, - прошептал Самаэль, и я забылась в его крепких объятиях и страстных поцелуях, что не давали мне покоя до самого утра...

Мое сердце больно щемило, стоило мне подумать о том, чтобы оставить остальных моих дочерей, старшей из них было всего четырнадцать, но они не были готовы к побегу с нами, и я накануне того судьбоносного дня собрала всех дочерей вокруг себя. Я сказала, как сильно люблю их, чтобы они никогда не забывали об этом и о том, кто их мать, ибо в моей природе прописана свобода, и ничто в смертном мире, никакая физическая оболочка не могли умерить мой пыл и жажду свободы и новых знаний.

Я не чувствовала того же страдания при мысли о том, что мне предстоит разлучиться с сыновьями, ибо они все свое дневное время проводили в обществе отца, вместе они обучались ремеслам, ковке оружия и прочих приспособлений, что будут полезны в быту, когда придет час спуститься к аборигенам и породниться с ними. И все же, не смотря ни на что, мои сыновья были преданы мне, они всем сердцем любили сестер, с которыми скорее вступили бы в брак, чем с теми обезьянами, но они подобно вышколенным солдатам подчинялись строгой дисциплине, установленной Адамом, и были готовы исполнять его волю. Безусловно, в этом Адам не прогадал - мужчинам нужна жесткая дисциплина, чтобы держать их буйную природу в узде. Я видела, к чему приведет развитие человечества, один из вариантов, что открылись мне под полной луной, пока я вместе с дочерями совершала ритуал-благословения Неба и Земли в благодарность за нашу неявную силу, данную нам. И я видела, что Земля погрузиться в хаос, последует череда катастроф, шаткий мир будут бесконечно сотрясать войны, а смерть алчными глазами будет выискивать новую жертву, которую нужно избавить от смертной оболочки.

Так вот в тот день, спустя несколько недель после моей последней встречи с Самаэлем, за мной и моими дочерями пришли мужчины, лицами подобные ангелам, их кожа подобно нашей будто светилась изнутри, не в силах сдержать нашу божественную природу. Возлюбленные моих дочерей, и мои, Самаэль и Азазель, помогли нам бежать. Нас пытались остановить, но мы, сидя на белоснежных жеребцах, спешно покинули нашу славную обитель и пустились наутек.

Мы гнали лошадей день и ночь, опасаясь погони, но Адам, видимо, был слишком увлечен своими похождениями, ибо он, как и я, нашел интересные для него занятия. Мне было немного жаль своего мужчину - он не познал любви бесплотных духов, так как "женская" половина наших собратьев не стремилась к познанию смертных утех, так что Адаму оставалось занимать свои руки ремеслами, что он освоил так же хорошо, как я магическое искусство.

В конце концов, после нескольких дней бешеной скачки, лошади вынесли нас к берегу моря, и здесь нам предстояло решить, что делать дальше. Если бы мы остались все вместе, то нас было бы проще отыскать, хотя я чувствовала, что духи, что блюли закон и следовали Великому Плану, шли за нами по пятам, и я боялась, как бы они не навредили мне и моим дочерям.

– Они не посмеют навредить ни нам, ни вам, - произнес Азазель, сведущий во всех таинствах смертного и бессмертного мира, именно он был моим наставником по части магической науки, и он словно прочел мои мысли.
– В этой Вселенной непреложный закон гласит, что каждый волен сам выбирать свой Путь, и никто не вправе принуждать против его воли к чему бы то ни было.

Как бы удивился Адам. Ведь я хотела напоследок еще раз зайти к нему, сделать еще одну тщетную попытку убедить его подождать и не отсылать наших дочерей к дикарям, но, увидев, как он жестко тренирует сыновей, упиваясь собственной властью над ними, передумала. Настоящий тиран, его глаза горели неистовым огнем, когда он отдавал распоряжения и приказы, будто генерал своей маленькой армии. Я искренне не понимала, почему мужчин так и тянет кому-нибудь начистить морду или поучаствовать в смертельно опасном предприятии, пролить чью-либо кровь. Кровь по моему разумению должна проливаться только на алтаре в угоду могущественным силам, которые возможно пробудить лишь пролив пару капель алой субстанции.