– Прошу прощения за ожидание, - Тсунаеши внесла поднос, поставила его на стол, наполнила чашки и пододвинула корзинку с выпечкой.
– Угощайтесь.

Движения точные, выверенные. Пока она шла, даже несмотря на беременность, центр ее тяжести не сместился ни разу. Она не ковыляла, как пингвин, не было одышки, свойственной женщинам в тягости. Можно сделать вывод, что тренировки она не забрасывала.

Реборн спрятал блеснувшие глаза под тенью от полей шляпы. Емитсу сдержал ухмылку. Да, киллер тоже понял.

Тсунаеши готова дать им отпор, хотя и сама не понимает этого. Или не подозревает пока что. Поза ее расслабленна, однако руки инстинктивно накрыли животик в защищающем жесте.

– Ты беременна, - как бы ни старался Емитсу успокоиться, новость изрядно выбила его из колеи.

– Правда?
– приподняла бровь в ответ дочь.
– Как ты догадался? Я же никому не говорила! Ох, что же мне теперь делать?

Сарказм лился из каждого слова. Выражение лица соответствовало - самое ехидное в мире. Неожиданно Тсунаеши успокоилась.

– Да, отец, беременна. Уже пятый месяц.

– Надеюсь, Хибари рад, - нейтрально заметил Емитсу.

Играть доброго папашку-шахтера не имело смысла, только не перед этой женщиной. Он потерял возможность на алиби еще когда раскрылся в первый раз. Тсунаеши ни за что не поверит в его искренность, как бы мастерски он ни изображал ее. Дочь никогда его не любила, даже презирала. И жалела мать. Но молчала из-за той же матери. Советник сделал глоток и чуть не подавился.

Тсунаеши оперлась щекой на костяшки пальцев, поставив руку на подлокотник дивана. И смотрела с непередаваемой гаммой чувств. Так смотрят ученые, когда подопытные образцы оправдывают их ожидания.

– Не понимаю, причем тут Хибари?
– ласково спросила она.

Теперь подавился чаем и Реборн.

– Ты изменяешь мужу?
– откашлявшись, киллер потрясенно взглянул на бывшую ученицу.

Такого он не ожидал, не от паиньки Савады. Та всегда была слишком уж благородной, даже по отношению к врагам. Как-то не сочеталась измена мужу с известным им образом.

– Нет, - она смеялась над ними, открыто, но со спокойным лицом. Исследовательский интерес. Она тоже что-то искала в их жестах и словах.

– Но как...

– Кея - не мой муж, если вы об этом. Не стоило делать преждевременные выводы, основываясь на недостаточной информации.

Емитсу прикрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не дать пощечину. Тсунаеши снова опередила его, стала серьезной, из глаз исчезли последние намеки на насмешку.

– Отец, я рада, что ты приехал. О беременности я говорила маме, несмотря на это, думаю, ты ничего не знал о ней. Как и о моем браке, о моем муже, раз посчитал им Кею. Кстати, надо будет ему рассказать, посмеемся от души, - она хмыкнула.
– И я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь. Что бы ты ни думал, я не ненавижу тебя, - Емитсу закрыл рот, не успев возразить.
– Трудно ненавидеть человека, которого не знала. Я готова поговорить с вами о своей работе, нынешней семье, успехах моего мужа. Больше ни о чем, - отчеканила, как отрезала.

Такая Тсунаеши была в новинку. Она знала, чего хотела, и не стеснялась отстаивать свою точку зрения.

– Ты все еще обижена, - констатировал Емитсу.
– На то, что мы уехали.

– Обижаются дети, - возразила Тсуна.
– Взрослые приобретают бесценный опыт и идут дальше. Я никогда не желала становиться боссом Вонголы. С тех пор мое мнение не изменилось. Та жизнь, что у меня есть сейчас, вполне устраивает. Я люблю своего мужа.

В комнате повисло немного напряженное молчание. Тсунаеши с отстраненным взглядом поглаживала живот, мимоходом попивая чай. Реборн думал о чем-то своем, оценивал заново ученицу. Емитсу... Емитсу сдался. На сегодня. Дочь права в одном: ему требуется больше информации, гораздо больше. Ее семья - уязвимое место. Нужно узнать, кто ее муж, если это не Хибари, появится шанс сладить с непокорной бывшей Савадой.

– Когда вы с ним познакомились?
– Реборн словно читал его мысли.

– Через месяц после вашего отъезда, - перед ними вновь сидела добродушная, дружелюбная хозяйка, копия Савады Наны. Скорость преображения поражала.
– Он помог мне с переездом и переводом, всегда помогал. И просто был рядом. Через полгода мы поженились.

– Думал, это возможно только с шестнадцати лет.

– Для нас сделали исключение, - тонкая улыбка.