В темноте я не заметила силуэт сидящего на кухонном стуле Андрея.

– Я чуть со страху не умерла, придурок!
– воскликнула я, пытаясь отдышаться. Включив свет, я присела рядом с парнем, выражение лица которого меня совсем не радовало.

– Ну, и где ты шлялась в два часа ночи?

– Вот уж не трудно догадаться, правда?

– Да ладно? Ну, и что? Герман добродушно налил тебе чаю, не смотря на то, что ты его, наверняка, разбудила?

– Нет. Мы просто поговорили.

– Да? Можно узнать о чем?

– О тебе, - пожала плечами я, залезая в холодильник и доставая оттуда колбасу.

– Ты жрать, что ли, собралась?

– Да, а что такого?
– не поняла я.

– В два часа ночи?

– Ну, я же не сплю.

– Ты растолстеешь!

– Не правда!
– возмутилась я, - У меня отличный обмен веществ. И обычно я не ем по ночам, по ночам я сплю. Просто сегодня особенный случай.

– Ладно, поговорим завтра. Давай не затягивай с этим, - парень кивнул на хлеб и нож в моих руках и встал из-за стола.

– Нет! Не уходи!

– Почему это?
– скривил брови Андрей.

– Терпеть не могу есть одна.

– Привыкай.

– Ну пожалуйста, Андрей. Я быстро, а потом пойдем спать, хорошо?

С мученическим видом (опять-таки!) Андрей бухнулся обратно на стул и стал наблюдать за моим художеством, с коим я намазывала масло на хлеб. Разделавшись с приготовлением бутербродов, я поставила тарелку на стол и присела напротив Андрея.

– Бери, если хочешь, - сказала я Андрею, кусая один из бутербродов.

– Нет, спасибо. Я не такой проглот как ты.

– Между прочим, - начала я, поучительно выставив палец вверх, - это очень грубо с твоей стороны. В этом нет ничего такого, я просто проголодалась. С таким стрессом, который ты мне доставляешь, я вообще должна есть в три раза больше, так что похвалил бы лучше.

– А больше ничего не хочешь?
– скривился парень.

– Я многого хочу. Тебя, например.

Андрей хмыкнул и откинулся на спинку стула.

– Ты так открыто об этом говоришь. Разве тебе не надоело еще бегать за мной?

Я чуть не подавилась бутербродом.

– Бегать? Кто это за тобой бегает? Кажется, я не умоляла тебя быть со мной. Да и смысл мне это скрывать? Я привыкла все говорить открыто.

– А как же препод по театру? Почему ему обо всем не поведала?

– Это особый случай, - моя, и так не широкая улыбка, мигом слетела с лица.

– Особый, значит..

– На самом деле, я сейчас даже не могу представить, что когда-то кого-то любила кроме тебя. Сидишь тут напротив, без футболки, с покрасневшими глазами. Тебе очень идут красные глаза, ты знал об этом? Ты становишься более настоящим, как будто бы нет в тебе всей этой идеальности. Я, конечно, понимаю, что за такие слова в меня может сейчас прилететь что-нибудь, но ты действительно не понимаешь, какой эффект на меня оказывает каждое твое слово и каждый хмурый взгляд в мою сторону, - я уставилась в кружку, потому что на Андрея было смотреть сейчас до боли тяжело, - и если ты вдруг считаешь, что я одна из тех, что сходят с ума от твоей нежности, а затем влюбляются, не зная тебя настоящего, то ты ошибаешься. На самом деле, я схожу с ума именно от твоей грубости. Я люблю это в тебе. Действительно люблю.

Я наконец подняла взгляд на парня. Да уж. Такая откровенность даже меня саму удивила, что уж говорить об удивлении Андрея.

Ничего не говоря, он встал со стула и вышел из комнаты, забывая о том, что я просила его не уходить, и о том, что изначально он хотел узнать о моем разговоре с Германом.

Я уткнулась лицом в ладони, понимая, что устала от всей этой безнадежности. Но поделать с этим ничего не могла.